Джером Джером - Дух Вибли

— Он абсолютно не знает грамоты, — прибавил «Джонсток, у него отвратительный, злой характер. Будь он моим, я бы нанял другого духа, чтобы он надавал ему пинков.

Вибли был самым кротким человеком, какого я когда-либо видал; но насмешливые или оскорбительные отзывы о его духе были способны привести его в бешенство. Поэтому я испугался, что будет сцена. К счастью, мне удалось снова привлечь его внимание к таинственной фразе, и всё ограничилось несколькими произнесенным сквозь зубы замечаниями о „дурацких насмешках“ и „недостатке почтения к священным предметам — признаке ограниченного ума“.

Бились мы, бились над фразой, переворачивали ее и так, и сяк. Три раза проделали мы всю историю сначала, для чего столику пришлось простучать в общей сумме 606 раз, как вдруг меня осенило. Фраза означает: „Восточное полушарие“ (Eastern Hemisphere).

Вибли спрашивал у духа, где обретается дядюшка его жены, от которого он уже много месяцев не имел никаких известий; и таково, по-видимому, было понятие духа об адресах.

Слава о духе Вибли разнеслась далеко, и результат был тот, что Вибли вскоре мог пользоваться добровольными услугами более родственных душ, а мы с „Джонстоком получили отставку — на что мы, впрочем, нисколько не обижались.

При таких благоприятных обстоятельствах дух набрался смелости и заговорил так, что у всех головы пошли кругом. Однако приятным собеседником его всё-таки нельзя было назвать, так как разговор его заключался главным образом в предостережениях и предсказании бед. Аккуратно два раза в месяц Вибли влетал ко мне, чтобы дружески предостеречь от человека, живущего на улице, начинающейся с буквы К, или предупредить, что если я поеду в город, где имеются три церкви, я там встречу человека, который нанесет мне непоправимый вред. И то, что я тут же не бросался сломя голову разыскивать сей город, он считал непростительным легкомыслием с моей стороны.

По страсти совать свой неземной нос в чужие дела, этот дух напоминал мне моего земного приятеля, Попльтона. Больше всего на свете он любил, когда к нему обращались за помощью и советом, и Вибли, служивший своему духу с райской преданностью, был готов обегать полприхода, разыскивая людей, находящихся в затруднении, и приводя их к своему духу.

„Дух же делал свое дело. Дамам, страстно желающим иметь в руках факты, годные для бракоразводного процесса, он приказывал идти к третьему дому, считая от угла пятой улицы, пройдя такую-то церковь или гостиницу (он никогда не давал точного, ясного адреса), и два раза позвонить во второй снизу звонок. Они рассыпались в благодарностях и на следующее утро отправлялись разыскивать пятую улицу, пройдя церковь; и дважды звонили во второй снизу звонок третьего дома от угла, а к ним выходил полуодетый господин и спрашивал, что им угодно.

Они не могли сказать, что им угодно, ибо сами не знали этого, а господин бранился и захлопывал дверь перед их носом.

Тогда они думали, что дух, пожалуй, подразумевал пятую улицу в другую сторону, или третий дом от другого угла, и пробовали свое счастье снова с еще более неприятными последствиями.

Однажды в июле я. встретил Вибли в Эдинбурге, уныло разгуливающего по Принсес-Стриту.

— Ба! — воскликнул я, — что вы тут делаете? Я думал, что вы сейчас заняты делом училищного совета.

— Да, — ответил он, — мне, собственно, следовало бы быть в Лондоне, но, по правде сказать, я жду, что здесь кое-что случится.

— Вот как! — сказал я, — а что именно?

— Видите ли, — нерешительно ответил он, как будто предпочитая не говорить об этом, — я сам еще не знаю как следует.

— И вы приехали из Лондона в Эдинбург, не зная зачем едете! — воскликнул я.

— Ну да, видите ли, — сказал он, — еще не охотнее, как мне показалось, — это Мария придумала; она захотела…

— Мария! — прервал я, взглянув на него, пожалуй, с некоторой строгостью. — Что эти за Мария? (Его жену, я знал, звали Эмилия-Георгина-Анна).

— Ах, я и забыл, — объяснил он. — Раньше она ни за что не хотела называть своего имени, правда ведь? Это тот дух, помните.

— Да, вот как, — сказал я. — Это она вас, значит послала сюда. И не сказала зачем?

— Нет, — ответил он. — Это-то и смущает меня. Она только сказала: «Поезжай в Эдинбург — что-то случится».

— И как долго вы намерены оставаться тут? — осведомился я.

— Не знаю, — ответил он. — Я здесь уже целую неделю, и Джонсток пишет негодующие письма. Я бы не приехал, если бы Мария не настаивала так. Она повторяла это три вечера подряд.