Джером Джером - Мистрис Корнер берет свои слова обратно

— Мне очень жаль, — сказал мистер Корнер, — что вам пришлось видеть далеко не лучший образчик великого искусства нашего драматурга. Когда человек лишь редко ходит в театр…

— Он хочет повеселиться и позабавиться, — прервала его мистрис Корнер.

— Я, кажется, за всю жизнь столько не смеялась, как вчера, — сказала подруга.

— Да, пьеса забавная. Я сам смеялся, — согласился мистер Корнер. — Но в то же время невольно думаешь, что брать пьянство, как тему…

— Он вовсе не был пьян, — возразила мистрис Корнер: — он просто был немножко навеселе.

— Милочка, — поправил ее мистер Корнер: — он буквально не мог держаться на ногах.

— Но был куда интереснее и занятнее чем иные мужчины, которые могут держаться на ногах, — отпарировала мистрис Корнер.

— Милая Эмэ, — наставительно сказал муж:

— мужчина может быть интересным и не будучи пьяным; так же, как и быть пьяным, не…

— О, мужчины всегда лучше, когда они временя от времени пропускают чарочку — другую, — заявила мистрис Корнер.

— Милочка…

— И ты, Христофор, был бы лучше, если бы иногда выпивал лишнее — при случае.

— Я желал бы, чтобы ты не говорила того, чего не думаешь на самом деле, — сказал мистер Корнер, передавая ей пустую чашку. — Иной человек, послушав тебя….

— Если есть на свете вещь, которая меня злит больше всего, — сказала мистрис Корнер, — так это, когда заявляют, будто я говорю то, чего не думаю.

— Зачем же делать это? — заметил мистер Корнер.

— Я вовсе не делаю этого, я на самом деле думаю то, что сказала, — заявила мистрис Корнер.

— Не может быть, милочка, — продолжал наставать муж. — Ты не можешь серьезно находить, что мне было бы лучше напиваться пьяным — даже изредка.

— Я не говорила напиваться пьяным; я говорила, выпивать изредка.

— Это я и делаю — в меру, — защищался мистер Корнер. — «Мера во всем», вот мой девиз.

— Знаю уж, — ответила жена.

— Всего понемножку и тогда ничего… На этот раз мистер Корнер сам прервал себя. — Боюсь, — сказал он. вставая из-за стола, — что нам придется отложить дальнейшее обсуждение этой интересной темы. Если ты, милочка, ничего не имеешь против того, чтобы выйти со мной в коридор, то есть несколько мелочей, касающихся хозяйства…

Хозяин и хозяйка протиснулись мимо гостьи и закрыли за собой дверь. Гостья продолжала кушать…

— Я серьезно говорю это, — в третий раз повторила мистрис Корнер, через минуту снова усаживаясь за стол. — Я дала бы что угодно — что угодно, — решительно повторила она, — чтобы только Христофор был более похож на обыкновенных мужчин.

— Но ведь он всегда был таким — таким как он теперь, — напомнила ей подруга.

— Ну да, во время помолвки мужчина, разумеется, должен быть совершенством. Но, я не думала, что он останется таким.

— Мне он кажется очень милым, хорошим человеком. Ты из тех людей, которые никогда не сознают собственного счастья.

— Я знаю, что он славный, — согласилась мистрис Корнер. — И я очень люблю его. Но именно потому, что люблю, мне не хочется краснеть за него. Я хочу, чтобы он был настоящим мужчиной, чтобы делал то же самое, что и другие.

— А разве все мужчины бранятся и напиваются при случае?

— Конечно, — авторитетным тоном заверила ее мистрис Корнер. — Мужчина должен быть мужчиной, а не мокрой курицей.

— А ты когда-нибудь видела хоть одного пьяного? — спросила подруга, грызя сахар.

— Тьму тьмущую, — ответила мистрис Корнер, облизывая пальцы, запачканные мармеладом.

Этим мистрис Корнер хотела сказать, что с полдюжины раз в своей жизни была в театре, выбирая предпочтительно более легкий вид английской драмы. Но в первый же раз, когда ей на самом деле пришлось увидеть пьяного, что случилось ровно через месяц после вышеприведенного разговора, когда он давным-давно был забыт наиболее заинтересованными сторонами, — никто не мог быть более изумлен и поражен, чем мистрис Корнер.

Как это случилось, мистер Корнер никогда не мог вполне объяснить себе. Он не принадлежал к числу людей, из которых вербуются последователи апостолов трезвости. Свой «первый стаканчик» он выпил больше лет тому назад, чем был в состоянии припомнить, и с тех пор отведал содержимое разнообразных других стаканчиков. Но ни разу до того случая мистер Корнер не выходил, и не имел даже искушения выходить из пределов своей любимой добродетели- умеренности.

— Между нами стояла бутылка кларета, — не раз припоминал впоследствии м-р Корнер, — добрую половину которого выпил он. А затем он достал маленькую зеленую бутылочку. Он сказал, что это сделано из груш — что в Перу это специально изготовляется для детей. Конечно, это могло быть шуткой; но я всё-таки не понимаю, как один стакан… Или, может быть, я за разговором незаметно выпил больше одного? — Этот вопрос очень мучил мистера Корнера.