Марк Твен - Любопытное приключение

Мы заперлись и приказали караульному никого не пускать.

Сначала распечатали письмо, захваченное в конюшне. В нем было следующее:

„Священный Союз нашел в обычном ружье приказание от начальника, оставленное там прошлою ночью, которое отменяет прежние инструкции, данные подчиненной части. Оставил в ружье обычное указание, что приказание достигло назначения“.

Уэбб прервал чтение:

— Разве мальчик теперь не под постоянным надзором?

Я сказал:- Да, он находился под строжайшим надзором со времени захвата его первого письма.

— Тогда каким же образом он может положить что-нибудь в ружье или что-нибудь оттуда вытащить и не быть пойманным?

— Да, — сказал я, — мне это не особенно нравится.

— Мне тоже, — сказал Уэбб. — Это просто значит, что между самыми часовыми есть заговорщики. Без их помощи это не могло быть сделано.

Я послал за Рэйбурном и приказал исследовать батареи и посмотреть, что там можно найти. Затем мы продолжали чтение письма:

„Новые приказание очень решительны и требуют, чтобы ММММ были ФФФФ к трем часам завтрашнего утра. Две сотни прибудут маленькими партиями, с поездом и иначе, с разных сторон и окажутся во-время на указанном месте. Сегодня я раздам значок. Успех, по-видимому, обеспечен, хотя что-то должно быть открыто, потому что караул удвоен и начальство прошлой ночью несколько раз делало обход. В. В. приезжает сегодня с юга и получит секретные приказание по другой методе. Вы все шестеро должны быть в 166, ровно к двум часам по пополудни. Там вы найдете Б. Б., который вам передаст подробные указания. Пароль тот же, что в последний раз, только наоборот: первый слог ставьте последним, последний — первым. Помните ХХХХ. Не забывайте. Будьте мужественны. Прежде чем взойдет солнце, вы будете героями, прославитесь на веки. Вы прибавите бессмертную страницу к истории. Аминь.“

— Гром и Марс, — сказал Уэбб, — да мы, как видно, попадаем в горячую переделку.

Я сказал, что вещи, несомненно, начинают принимать весьма серьезный оборот.

— Готовится отчаянное предприятие, это ясно, как день; назначается для него сегодняшняя ночь, это тоже ясно. Точное свойство предприятия, т. е. я подразумеваю способ его ведения, скрыть от нас этими непонятными эфами и эмами. Но конечная цель всего этого, мне кажется, захват и плен поста. Теперь мы должны действовать быстро и решительно. Я думаю, что мы ничего не выиграем, продолжая свою тайную политику с Уиклоу. Мы должны также, как можно скор узнать, где находится 166, чтобы иметь возможность накрыть там шайку в 2 часа пополуночи. Самый быстрый способ узнать это — добыть силою признание у этого мальчика. Но прежде всего, прежде, чем совершить решительный шаг, я должен изложить факты военному департаменту и просить полномочия.

Приготовили шифрованную депешу. Я прочел ее, одобрил и отправил. Затем мы окончили обсуждение вышеприведенного письма и распечатали то, которое было взято у хромого джентльмена. В конверте ровно ничего не было, кроме совершенно чистого листа почтовой бумаги. Это был большой удар для наших горячих, ревностных ожиданий. Мы почувствовали себя такими же бледными, как бумага, и вдвое глупее; но это продолжалось лишь с минуту, потому что мы сейчас же подумали о „симпатических чернилах“. Мы подняли бумагу к огню и ждали, пока выступят буквы под влиянием теплоты, но на бумаге ничего не появилось, кроме слабых черточек, ничего, нам не говоривших. Тогда мы послали за доктором и предложили ему испробовать все известные ему способы до тех пор, пока не нападет на настоящий, и принести мне содержание письма, как только ему удастся вызвать его на поверхность. Это была довольно скучная проволочка и мы, понятно, сердились страшно, так как вполне надеялись узнать из этого письма важнейшую тайну заговора.

В это время явился сержант Рэйбурн и вытащил из кармана скрученную веревку около фута длиной с тремя узлами на ней.

— Я вытащил это из ружья на ватер-фронте,- сказал он, — я вытащил патроны из всех ружей, посмотрел тщательнейшим образом. Эта веревка — единственная вещь, которую я нашел.

Итак, этот кусок веревки был знаком Уиклону, что „приказание начальника достигли назначения“. Я приказал, чтобы все часовые, стоявшие близ этого ружья, были отведены под арест, каждый в отдельности без разрешение сообщаться между собой, без моего личного позволение и приказания.

От секретаря военного департамента пришла следующая телеграмма:

„Приостановить habeas corpus. Поставить город на военное положение. Произвести необходимые аресты. Действовать быстро и решительно. Доносить департаментам“.