Джейн Остен - Нортэнгерское аббатство

Сей упрек Кэтрин сочла равно странным и недобрым. Подобает ли Изабелле раскрывать чувства подруги пред остальными? Ей представлялось, что Изабелла невеликодушна и себялюбива, безразлична ко всему, помимо собственных удовольствий. Сии болезненные мысли промелькнули в голове Кэтрин, хотя юная дева ни слова не молвила. Изабелла тем временем отирала глаза платочком, а Морлэнд, коего мучило сие зрелище, не удержался и сказал:

– Ну правда, Кэтрин, ты же не станешь упрямиться дольше. Жертва невелика, а угодить такой подруге… я сочту, что ты весьма бесчеловечна, если ты все-таки откажешься.

Впервые брат открыто выступил против Кэтрин, и, стремясь избежать его неудовольствия, она предложила уступку. Если они отложат поездку до вторника, что легко осуществимо, ибо зависит лишь от них самих, она поедет с ними, и все будут довольны. Однако:

– Нет-нет-нет! – тотчас ответили ей. – Сие невозможно, ибо Торп еще не знает, не придется ли ему во вторник отправиться в город.

Кэтрин сожалела, но более ничего поделать не могла; воцарилась краткая пауза, кою прервала Изабелла, с холодным негодованьем молвившая:

– Ну что же, хорошо, – значит, конец нашей экскурсии. Если Кэтрин не едет, я тоже не могу. Я не могу быть единственной дамой. Ни за что на свете я не поступлю столь неподобающим образом.

– Кэтрин, ты должна поехать, – сказал Джеймс.

– Но почему господин Торп не может взять одну из сестер? Я думаю, любая из них захочет прокатиться.

– Ну спасибочки! – вскричал Торп. – Я приехал в Бат не для того, чтобы катать сестер и дураком выставляться. Нет уж, если вы не едете, ч… меня побери, если поеду я. Я еду, только чтоб вас катать.

– Сей комплимент вовсе не доставляет мне удовольствия. – Но Торп, внезапно удалившись, ее слов не уловил.

Трое остальных шли далее манером, для бедной Кэтрин весьма неудобным; порою никто не говорил ни слова, порою же ее вновь осыпали мольбами и упреками, а рука ее пребывала сплетена с рукою Изабеллы, хотя сердца их враждовали. Кэтрин то смягчалась, то раздражалась; пребывала огорчена, однако неколебима.

– Я и не думал, что ты такая упрямая, Кэтрин, – сказал Джеймс. – Прежде ты легче поддавалась уговорам; прежде ты была добрейшей, благодушнейшей из моих сестер.

– Надеюсь, такой я и остаюсь, – отвечала она с немалым чувством. – Но я в самом деле не могу поехать. Даже если я неправа, я поступаю так, как мне представляется верным.

– Подозреваю, – понизив голос, заметила Изабелла, – что борьба не была мучительной.

Сердце Кэтрин переполнилось; она отдернула руку, и Изабелла не воспротивилась. Так миновали долгие десять минут, пока не вернулся повеселевший Торп; приблизившись, он возвестил:

– Ну-с, я все уладил, и теперь мы с чистой совестью можем завтра отправляться. Я поболтал с юной госпожою Тилни и за вас извинился.

– Не может быть! – вскричала Кэтрин.

– Может, честью клянусь. Только что от нее. Сказал ей, мол, вы послали меня сообщить, что сию минуту вспомнили уговор поехать с нами завтра в Клифтон, а посему до вторника не будете иметь удовольствия с нею погулять. Она сказала – хорошо, вторник ей вполне удобен; вот наши затрудненья и разрешились. Удачно я придумал, а?

Изабелла вновь просияла довольными улыбками, и Джеймс тоже воспрянул.

– Просто божественнейшая мысль! Ну, бесценная моя Кэтрин, все наши огорченья позади; ты достойно оправдана, и все мы восхитительно повеселимся.

– Так не пойдет, – сказала Кэтрин. – Я на такое согласиться не могу. Я тотчас побегу за юной госпожою Тилни и все ей объясню.

Изабелла, однако, поймала ее за руку, Торп – за другую, и все трое спутников обрушили на Кэтрин увещеванья. Даже Джеймс всерьез рассердился. Раз все уладилось, раз юная г-жа Тилни сама сказала, что вторник ее тоже устроит, нелепо, абсурдно долее сопротивляться.

– Мне все равно. Господин Торп напрасно сочинял от меня посланье. Если б я считала, что подобает отложить нашу прогулку, я поговорила бы с юной госпожою Тилни сама. Так вышло только грубее; и откуда мне знать, что господин Торп… Может, он снова ошибся; своей ошибкою он уже вынудил меня к грубости в пятницу. Пустите меня, господин Торп; Изабелла, не держи меня.

Торп сообщил, что преследовать Тилни тщетно; когда он их нагнал, они сворачивали на Брок-стрит, а ныне уже дома.

– Значит, я пойду за ними, – отвечала Кэтрин, – я пойду за ними, где они ни есть. Без толку меня уговаривать. Если я не сделала то, что сочла неправильным, хитростью вы меня не заставите.