Евгений Носов - Том 4. Травой не порастет… ; Защищая жизнь…

Что же касается преимуществ, то при условном равенстве талантов преимущество останется на стороне писателя-очевидца. Как бы мы ни изощрялись, нам никогда уже не превзойти «Слова о полку Игореве» {100} 100 … не превзойти «Слова о полку Игореве» …— Е. И. Носов много раз обращался в своем творчестве к бессмертному «Слову о полку Игореве»: оно для него — критерий высокого в творчестве, недосягаемая вершина. См. примечания в тт. 1—3. с его невоспроизводимой историко-поэтической плотью, источающей не подлежащие синтезу дух и аромат того времени. Точно так же ни цветной пленкой, ни шириной экрана, ни количеством серий, ни головоломными трюками каскадеров не побить, не перещеголять нам односерийного, черно-белого, простенько снятого старинными камерами «Чапаева» {101} 101 … снятого старинными камерами «Чапаева» …— «Чапаев» (1934) — фильм кинорежиссеров и сценаристов Георгия Николаевича и Сергея Дмитриевича Васильевых (псевдоним — братья Васильевы). с его эпохальной нотой: «Ты добычи не добьешься, черный ворон, я не твой».

Из будущих книг неминуемо уйдут какие-то тонкости, приметы и характерные подробности минувшего времени, как, видимо, что-то ушло (и мы того не замечаем своим современным зрением) даже из гениального романа «Война и мир». Время в известной мере развяжет руки будущему писателю, ибо среди читателей-современников уже не будет дотошных очевидцев, какие окружают нас теперь. Сейчас ведь как — чуть что, сразу письмецо или звонок: «Позвольте! Откуда вы это взяли?! Да не было в сорок первом на ТБ никаких раций! Я сам обслуживал полеты, знаю. Летят, как сундуки. Если что случится, экипажу ни до кого не докричаться. А вы пишете…»

И то, как правило,— не мелкое подсиживание, не злорадное потирание рук после писательской промашки, а естественное требование от литературы правды и только правды. Он, читатель, тоже ведь участник войны, тоже очевидец и потому чутко и ревностно следит, как и о чем мы пишем. Литература о войне для такого читателя — не развлекательная словесность, а средство поддержания в себе гражданского чувства причастности к минувшим событиям, к судьбе Родины, ее героическому прошлому.

Такая ревностная опека, воистину народный контроль дисциплинируют писателя, заставляют его быть осмотрительнее, взывают к совести и чести.

Обвес и обмер в обращении с правдой безнравственны. Тем более безнравственно обмеривать будущие поколения.

Правда — это важнейший компонент человеческой среды обитания, как, скажем, земля или воздух.

Растение, выросшее в тепличных условиях, то есть в искаженной среде, как правило, не может существовать или долго перебаливает в открытом грунте. А открытый грунт — это и есть сама жизнь, ее неприкрытая полиэтиленовой пленкой правда.

Для человека тепличная среда еще более опасна. Опасна не только для самого теплично возросшего, но и для окружающего его общества. Ибо теплица — вовсе не уютный уголок благоденствия, как иногда кажется, а вредоносная сфера, растлевающая человеческое сознание и душу. Человек, воспитанный на тепличной материальной и духовной неправде, социально патологичен. Поведение его непредсказуемо.

А вот — из нашего прошлого.

Бесчисленные братские могилы и обелиски, в которых и под которыми зарыты двадцать миллионов наших соотечественников,— не только следствие того, что враг был силен и коварен, что напал он на нас внезапно и т. п., но еще и в какой-то степени на совести пишущих и говорящих языком литературы и искусства, что-то не договаривавших, умалчивавших, а то и просто не то говоривших своему народу.

Слово вооружает, но оно и обезоруживает.

Обо всем этом мы не должны ни на минуту забывать, садясь за чистый лист бумаги или берясь за съемочную камеру.

Именно нами, прямыми очевидцами, закладывается основа исторической правды о войне, на которую потом будут опираться будущие поколения, как в свое время мы, стремясь постичь события, происходившие до нас, скажем годы революции, Гражданской войны, познавали их из правды «Тихого Дона», «Хождения по мукам», «Разгрома», «Железного потока» {102} 102 … годы революции, Гражданской войны, познавали их из правды «Тихого Дона», «Хождения по мукам», «Разгрома», «Железного потока» …— «Тихий Дон» — роман Михаила Александровича Шолохова (1905—1984). «Хождение по мукам» — роман Алексея Николаевича Толстого (1882/83—1945). «Разгром» — роман Александра Александровича Фадеева (1901—1956). «Железный поток» — роман Александра Серафимовича Серафимовича (1863—1949). и других книг, выверенных временем и совестью художника.