Уильям Локк - Демагог и лэди Файр

— Я собираюсь поехать туда нынче осенью, — сказала она ему. — Я сама лично поведу там кампанию.

Но раньше чем она получила возможность выполнить свое обещание, в Экклесби разразилась гроза.

Вспыхнула общая забастовка, и был объявлен локаут. Попытки к соглашению потерпели полную неудачу. Примирение, предложенное третейским судом, было решительно отвергнуто обеими сторонами. Продолжительная, тяжелая борьба казалась неизбежной. Даниэль с глубоким интересом следил за ее развитием. Дело шло о взаимоотношениях между трудом и капиталом, а это было именно то, за что он боролся всю свою жизнь с тех давно минувших дней, когда он брал с собой по воскресным вечерам свой трехногий стул, шел с ним в Хайд-Парк и произносил там речи перед случайной и часто равнодушной публикой.

Забастовка в Экклесби была в сущности незначительной в сравнении с теми крупными потрясениями, которые пришлось пережить промышленникам в последние годы, но все же результаты ее могли иметь большие последствия. Годдар жаждал всем сердцем присоединиться к борьбе, но его останавливало его щекотливое положение по отношению к избирателям. Но дни проходили за днями, и все меньше было шансов на то, что профессиональные союзы смогут сами справиться с забастовкой. Даниэль волновался и изливал свои тревоги лэди Файр.

Наконец, в один памятный для него день, все неожиданно изменилось.

Он спешил к ней, полный радостного возбуждения. Перед его глазами носились видения упорной борьбы, победы, осуществившихся честолюбивых мечтаний. Он бегом поднялся по лестнице, горя от нетерпения скорее поделиться новостями со своей, — своей?… Но кто она была ему? Он и сам этого не знал. Какое-то внутреннее чувство, в котором он даже не пытался разобраться, направило его к ней с непреодолимой силой. Во время продолжительного совещания с главарями стачечного движения, откуда он только что вернулся, он прежде всего подумал о ней, о необходимости поделиться с ней радостной новостью, которая наполняла его сердце гордостью. Женская дружба была все еще для него таким новым и дорогим даром, что он отдавался ей с непосредственностью ребенка.

Едва он достиг дверей ее квартиры, как открылась дверь и появилась лэди Файр в шляпе и в темном пальто, отделанном мехом.

— Что случилось? — спросила она, с улыбкой глядя на его возбужденное лицо и блестевшие радостью глаза. — У вас такой радостный вид.

— Я еду в Экклесби руководить стачкой! — воскликнул он. — У меня сейчас были представители от профессиональных союзов и я пришел рассказать вам обо всем!

Новость обрадовала ее; доверие, которое он питал к ней, польстило лэди Файр. Она выразила ему свое одобрение, пригласила его войти и просила рассказать подробнее. Они, стоя, разговаривали в гостиной.

— Это очень просто, — начал Годдар. — Союз плохо организован и постепенно теряет влияние над рабочими. Среди них нет никого, кто бы мог вести стачку. У них происходит совершенная путаница. Я еще раньше опасался, что это так будет. Вы помните, я еще недавно говорил вам об этом. И вот, теперь они просят меня поехать и помочь им.

— Я понимаю, — сказала лэди Файр с раскрасневшимся лицом. — Им нужен сильный человек с сильной волей — настоящий вождь. — Она горячо протянула ему руку. — Я вами горжусь!

Сладкая дрожь пробежала по всему телу Годдара и от этих слов, и от прикосновения ее руки.

— Это самое крупное дело, которое мне когда-либо поручали, — сказал он. — Правда, у меня нет оффициального положения в этом деле, и я поэтому не могу входить в сношения с предпринимателями. Но союз гарантировал мне полную свободу действий и без всяких условий отдается моему руководительству. Таким образом вся ответственность, фактически, лежит на мне.

Наступила пауза. Годдар прошелся несколько раз по комнате.

— Я чувствую, — продолжал он, — что выиграю это дело! Справедливость на нашей стороне. О, подумайте только, что может принести наш успех для всех этих людей!

— И для вас также, мой друг, — сказала лэди Файр. — Если вы победите, вас ждет место в Парламенте.

Он посмотрел на нее удивленно.

— Неужели вы об этом и не подумали? — быстро спросила она.

— Нет, — ответил он просто, — мне это и в голову не приходило.

Лэди Файр отвернулась и принялась сосредоточенно застегивать перчатку. В глазах женщины иногда слишком ярко отражаются чувства, которые лучше скрыть от мужчины, вызвавшего их. Застегнув последнюю пуговицу, она с улыбкой взглянула на него.