Александр Хьелланн - Народный праздник

Потом опять пробормотал:

— Maman m’a pris mon sou…

И снова горько заплакал.

Новая волна горя, как тяжелая волна прибоя, опять захлестнула маленькое, детское сердце мальчика.

Тельце у мальчонки было тщедушное, одежда комичная, кукольная, но боль и слезы его казались настоящим, большим горем взрослого человека.

Мадам и месье Туссо уселись в свой экипаж и снова вернулись в гостиницу «Генрих Четвертый» — туда, куда когда-то французские королевы любили приезжать, когда они готовились стать матерями.

Там, в саду гостиницы, кондор по-прежнему сидел на своем шесте. Но на этот раз он спал.

Ему снился сон — единственный его сон. Это был сон о скалистых вершинах Перу и о взмахах широких крыльев над горными долинами. И кондор забыл о веревке.

Он с шумом взмахнул своими растрепанными крыльями и дважды ударил ими о воздух. Но веревка натянулась, и кондор упал, как обычно падал. Что-то обожгло его ногу, и тотчас мечта о скалах куда-то исчезла.

Благородная английская семья, проживавшая в гостинице «Генрих Четвертый», да и сам хозяин назавтра утром были огорчены, потому что кондор лежал в траве мертвый.

Мама взяла мои деньги! (франц.).