Александр Дюма - Из Парижа в Астрахань. Свежие впечатления от путешествия в Россию

Магомет, как известно, запрещает вино, но при некоторых болезнях он его все-таки разрешает как лекарство. В Казани торговцы вином на своих вывесках пишут: Бальзам, Аптека . Татарин, заболевший желанием выпить, заходит в аптеку, выпивает под видом лекарства бутылку вина и уходит исцеленным. Магомету нечего сказать: это был больной, а не пьяница.

Другой тип вывесок, что на каждом шагу встречаешь в городе, и что остался в памяти, ― вывески парикмахеров: почти все двусторонние, с одной стороны ― мужчина, который причесывается, с другой ― женщина, которой пускают кровь. Старая мусульманская традиция поддерживает превосходство мужчины. Он красив и рожден одерживать победы. Женщина, напротив, существо слабое и болезненное, годится только для кровопускания.

Мы пришли к месье Яблоновскому. Я не ошибся, нашли обаятельного человека, который пригласил нас к себе на чай вечером. После упоминания, что живем в пяти верстах от Казани, предоставил в наше распоряжение свой экипаж. Взял на себя труд в тот же день подобрать мне самую комфортабельную палатку. Кроме того, предоставил и себя в мое распоряжение, чтобы показать все достопримечательности Казани.

Естественно, мы начали с кремля. Предание гласит, что самая высокая четырехугольная пирамидальная, в пять ярусов башня была построена Иваном IV из обломков разрушенных им мечетей. Показали там и другую, чуть ниже, за которой народ закрепил название башни Сююмбеки. Затем пришла очередь большого кафедрального собора, построенного в 1552-1562 годах опять-таки Иваном Грозным. …Иван Грозный и цapицa Сююмбеки ― два популярных казанских персонажа, один, потому что творил зло, вторая, потому, что делала добро… Там хранят чудотворную икону, известную всей России под названием de Notre-Dame de Kasan ― Казанской Богоматери, и мощи de saint Rougotine ― св. Руготина [258]в гробу из позолоченного серебра. Я хотел, было сделать известным во Франции этого святого, о котором у нас, думаю, едва ли слыхали, но, несмотря на поиски, не смог собрать о нем никаких сведений, заслуживающих попасть в наши религиозные архивы.

Все русские церкви построены по одной и той же модели: это ― пять куполов, четыре малых и один большой; самые маленькие или самые большие, больше или меньше позолочены ― в этом вся разница.

Выйдя из кремля, мы отправились смотреть лавки.

Большая торговля Казани заключается в торговле кожами и пушниной. Никакой город в мире, полагаю, не выделывает кожу так, как Казань; я увез оттуда три-четыре вида изделий рабочих рук ― настоящую диковину: ягдташ, подаренный Яблоновским; патронташ, ружейные ремни и сапоги, которые я запросто купил в магазине и которые даже в России ― кстати, стране превосходных кож ― через 100 лье пути все еще целы, тогда как во Франции результата подобного рода достигают самым бережным обращением с обувью.

После кож идут меха. В Казани находят все меха, от медвежьих шкур до куньих шкурок, от беличьего меха до меха голубого песца. Это сибирские меха. Зверьки с драгоценным мехом отстреляны из ружья. Охотник, чтобы не испортить шкурку, бьет их в глаз пулькой размером в горошину. Что касается крупных зверей, то их бьют, как могут. Один купец рассказал нам, что в числе самых заядлых охотников на медведей была женщина; за пять лет она доставила ему 53 шкуры. Тот же купец ― никоим образом не гарантирую истинность рецепта ― поведал, что один из наиболее распространенных способов в России взять медведя ― медный горшок, расширяющийся книзу. На дно медника, это название национального горшка, кладут мед; медведь, желая отведать меду, старается просунуть туда голову, просовывает, ест мед, но не может потом освободиться от горшка и остается в этом головном уборе. Понятно, насколько такой колпак облегчает задачу взять медведя.

Цена красивой медвежьей шкуры в Казани, какая продается в Москве за 50 рублей и в Париже ― за 400 франков, от 20 до 22 рублей, то есть 80 ― 90 франков. Есть медвежьи шкуры по пять рублей или по пять франков. Относительно шкурок соболя, голубого песца и черно-бурой лисицы скажу, что их цена колеблется в зависимости от периода зимнего сезона и размеров добычи. Но, в общем, нужно иметь в виду, что в России меха более дороги, чем во Франции. Мех ильки [259], каким Нарышкин покрыл дрожки при моем отъезде из имения Елпатьево, в Казани стоил 800 рублей.

Во время своих походов мы столкнулись с ректором Казанского университета [260], что был основан императором Александром в 1804 году. Спасенья не было, и мы должны были следовать за ним в его учреждение.