Садриддин Айни - Рабы

— Так из них, из твоего большинства, за себя каждый сам скажет. Зачем ты смущаешь людей?

Раздалось несколько голосов:

— Неправда! Мы вступим в колхоз! Он нас не смутит. Мы не такие, чтоб пустые слова нас сбили с толку.

— А зачем шептаться по углам? — спросил Сафар-Гулам. — Не лучше ли сказать это здесь, перед всеми: не вступлю, мол, потому что мне то-то и то-то не нравится в колхозе. Будет честно и ясно.

Словно стрела впилась в Садыка: «Честно, ясно». Ему хотелось и говорить и поступать только так — честно, ясно, прямо. Смутившись, Садык сел и подтолкнул Нор-Мурада:

— Встань. Скажи им.

— Зачем вы людей пугаете, не даете им слова сказать? — крикнул Нор-Мурад.

— Ты не из пугливых. Встань и скажи! — ответил Сафар-Гулам.

— А чего мне бояться? Я при эмире столько всего пережил, что теперь мне ничего уж не страшно. Я при эмире часть своей земли потерял. Я и последние два танаба собирался продать, да декрет помешал. И слава богу! Теперь я получил от властей четыре танаба земли. Я хочу на ней работать. Сам работать. И жить, как сам захочу. А вы собрались отнять ее у меня, эту самую землю. Разве я соглашусь на это? Решите силой взять, берите. А сам я не отдам. Ни за что! Потом, кроме того, еще… Потом…

Он стоял, удивленный, что сказал все так коротко, а думал обо всем этом так долго. И твердя: «Потом, потом», — он сам себе не верил, что сказать уже нечего.

Тут встал председатель комитета бедноты Эргаш-бого Гулам и договорил за Нор-Мурада:

— Он сказал все, чему его научили. Больше сказать ему ничего не поручили, а сам ничего не может придумать. А начал ты правильно, Нор-Мурад, при эмире тебе, действительно, туго жилось. Испытал и лишения, и мучения, и всякие жестокости. И не только ты сам, а и отец, и дед, и все предки твои испытывали жестокости эмирской власти, голод, холод. Отцы и деды наши, твои и мои, да и многих здесь, были рабами. Их покупали и продавали, как рабочий скот. А теперь ты пришел в Союз бедноты, в союз своих братьев, и все ждали, что ты подашь пример, скажешь то, что думаешь и чего хочешь сам. А ты что сказал? Чьи слова? Чьи мысли высказал? Свои? Нет, Нор-Мурад! Мы здесь говорим о колхозе, а ты вместо разговора приценился к своей земле и заплакал: «Не дам, не выпущу, мое!» Не дашь? И не надо. Землю не возьмем и тебя с нее не сгоним.

Нор-Мурад постоял, потупившись, потом сел и зашептался о чем-то с Садыком.

Эргаш крикнул ему:

— Нор-Мурад! Ведь я тебе говорю. Почему ты не слушаешь?

— Слушаю я! — откликнулся Нор-Мурад. Эргаш продолжал:

— У тебя четыре танаба земли есть. А есть у тебя чем пахать землю? Ведь осла — и того у тебя нет. У кого ты будешь просить пару быков? У бая. Выпросишь, вспашешь. Но ведь не даром же, — за быков-то надо платить. Один раз хватит расплатиться, а при неурожае так и не хватит.

Эргаш посмотрел, слушают ли его. Слушали, затаив дыхание.

— А в колхозе твою землю непременно вспашут. Вместе со всей колхозной землей. Никак не хуже. Почему? Да потому, что весь рабочий скот будет объединен. Потому, что государство даст нам плуги вместо сох, пришлет на наши поля тракторы, культиваторы, такие машины, каких мы еще и во сне не видели. И при такой обработке твоя земля даст урожай втрое. Я вижу: ты просто-напросто не разобрался в этом деле, даже не знаешь, что такое колхоз, а выступил тут, не подумав. Ты сперва подумай, Нор-Мурад. А подумаешь, скажешь совсем другое.

— Почему «не подумав»? Я знаю, что такое колхоз!

— Знаешь? Тогда встань и скажи всем: что такое колхоз?

— А что ж тут знать? Колхоз — это все равно что земельная реформа. При земельной реформе землю забирали только у богатых, а при колхозе и до бедноты добрались.

Эргаш весело засмеялся.

— У одного человека спросили: «Что такое рыба?» Он ответил: «Она вроде верблюда — у нее тоже два рога есть». Вот и ты такой же — не разглядел ни рыбы, ни верблюда, ни земельной реформы, ни колхоза.

И Эргаш объяснил ему:

— При земельной реформе брали землю у тех, кто сам ее не обрабатывал, кто жил за счет других, работавших на этой земле. Эту землю отдавали таким, как ты, кто работал на ней сам, не жалея сил. Землю отдали ее истинным хозяевам. А при колхозе эти же самые бедняки объединяют эту же землю, объединяют свои рабочий скот и обрабатывают сообща эту же самую свою землю. Но уж тебе не придется ходить по дворам и выпрашивать, как милостыню, пару быков. Быки для твоей земли будут у тебя в колхозе.

— Его баи обманули! — крикнули Эргашу.

— Они и меня хотели сбить с толку. Подослали ко мне муллу с проповедью. Ну, я ему в ответ свою проповедь прочитал, — засмеялся Шахназар. — А подсылали!