Елена Арсеньева - И звезды любить умеют (новеллы)

Еще бы! Ведь назавтра после премьеры в дирекции Императорских театров появился посыльный из Зимнего дворца и вручил бархатный футляр и письмо следующего содержания:

«25 генваря 1835 г.

№ 434.

Министр Императорского Двора, препровождая при сем к г. директору Императорских санкт-петербургских театров серьги бриллиантовые для подарка, Всемилостивейше пожалованного российской актрисе девице Варваре Асенковой, просит серьги сии доставить по принадлежности и о получении оных уведомить».

Слух о бриллиантовых серьгах, присланных из Зимнего дворца — от императора! — начинающей актрисульке, распространился по Петербургу с той же скоростью, с какой разнеслась бы весть о войне, пожаре, наводнении или о чуде воскрешения из мертвых. И хоть многие старинные подружки Асенковой, например, Маша, Вера и Наденька Самойловы, с которыми Варенька играла еще в детстве, почему-то вдруг отвернулись от нее, хоть насторожились и другие актрисы, однако во многих она теперь вызывала особенный интерес. Вернее, не она — сама по себе, а она — девушка, актриса, удостоенная внимания императора.

Всем чудилось, что этот подарок был неким авансом, сулившим особенные отношения.

Ну что ж, основания для таких предположений могли быть. Ведь не зря Николая Павловича называли первым кавалером России. О да, он всю жизнь нежно любил жену, бывшую принцессу Шарлотту Прусскую, ныне императрицу Александру Федоровну, называл ее своей маленькой птичкой и делал все, чтобы ее не коснулось даже самомалейшее волнение. Довольно было тех страданий, которые она вынесла во время декабрьского мятежа 1825 года, когда только что коронованный император и его жена на всякий случай простились друг с другом, не будучи уверены, что доживут до завтрашнего дня [3] Эта история описана в книге Е. Арсеньевой «Браки совершаются на небесах». . С тех пор прелестное лицо Александры Федоровны нервически передергивалось, она беспрестанно болела, да еще врачи запретили ей иметь детей. Это означало фактическую разлуку супругов, и хоть Николай Павлович проводил ночи в ее опочивальне, спали они врозь: она — на императорской постели, он — на походной солдатской кровати. Однако император оставался мужчиной, в описываемое время ему было тридцать девять лет. Он был молод, силен, красив, обворожителен с женщинами, они не давали ему проходу, да и он не пренебрегал ими… И все-таки в любовных отношениях его влекло не только плотское.

Случается, что люди, которые находятся в состоянии постоянного физического, нервного и интеллектуального напряжения (трудно быть императором — с этим нельзя не согласиться!), отдых для тела обретают в постельных игрищах, а для души — в отношениях сугубо платонических. Выражаясь проще, каждому, самому отъявленному поборнику телесных страстей приятно думать, что существует на свете некая Прекрасная Дама, существует идеальный образ, от одного воспоминания о котором сладко сожмется и затрепещет сердце. Она не принадлежит обожающему ее мужчине, но при этом она не принадлежит и другому! И как же сладостно защищать и оберегать ее: не искушать возможностью иных отношений, смирять себя ради нее, жертвовать ей всем, чем можно, умиляясь при этом ее невинностью… и собственным благородством.

Восхищение красотой и талантом Варвары Асенковой — еще не все чувства, которые двигали Николаем Павловичем, когда он послал ей пресловутые бриллиантовые серьги. Он хотел отблагодарить юную актрису за тот детский восторг, который светился в ее глазах — чудных синих глазах. Таким выражением когда-то пленила его принцесса Шарлотта, а потом — любовь и привязанность всей его жизни, Варвара Нелидова. Две женщины, которым он был сердцем предан до конца дней своих, хотя физически изменял беспрестанно. Темперамент и душа этого мужчины были не в ладах!

Однако он научился смирять себя, когда было нужно, и ограничился подарком серег. Но, быть может, пожелал гораздо большего при взгляде на юную, прелестную, черноволосую и синеглазую актрису. Сделав Варю своей любовницей, он удовлетворил бы мимолетное желание, но разрушил бы ее судьбу. А она была таким невинным ребенком! Он прекрасно понимал это, а обижать детей не любил.

Однако не раз и не два было сказано, что благими намерениями вымощена дорога в ад…

Человек так уж создан, что не может не воспринимать себя центром мирозданья. И если Николай Павлович полагал себя солнцем, которое имеет полное право обогреть или не обогреть кого-то из своих подданных, то и Варя в свою очередь была убеждена, что это солнце восходит на небеса исключительно ради нее. Ей было довольно один раз увидеть благосклонность в ясных голубых глазах императора, услышать слова одобрения и получить драгоценный подарок, чтобы проникнуться чувством собственной исключительности.