Владимир Балязин - Охотник за тронами

Минул месяц. Теперь Николке казалось, что он родился здесь и ничего, кроме песка, сосен, воды и неба, никогда не видел. Рыбацкое дело сразу пришлось мальцу по душе. Было оно чем-то сродни делу казацкому. В море выходили артельно — не ямы рыть, не землю драть — встречь ветру, на волну, не таясь от опасности. Работали споро, весело. Как в воинском деле — могла их ждать удача, могли прийти домой и пустыми.

Рыбаки — литвины ли, пруссы ли, русские ли — были по большей части людьми угрюмыми и молчаливыми. Такими сделала их работа — опасная, трудная и не больно-то прибыльная. Взяв Николку в артель и приглядевшись к нему немного, увидели они, что проку от нового рыбака немного — их непростого ремесла он не знал, на берегу — солить ли, коптить ли, вялить ли рыбу — не умел. Во многом все же был парнем пришелец вполне подходящим — не робким, не жадным, да и зла никто от него не видел.

Николку порешили оставить в артели, лишь занятие ему сыскали иное: поразмыслив, определили паренька возчиком — добытую рыбу развозить в окрестные города и замки. Тот с радостью согласился: и новые, дотоле незнакомые люди ему нравились, и до странствий он был охоч, и кони ему были любы.

Первый раз взял его с собой для того, чтоб хотя бы малую сноровку в торговле преподать, сам артельный староста — тезка Николы, Микалоюс.

— Ты, главное, к тому, что покупщики меж собой говорят, внимательно прислушивайся, но виду, что понимаешь, не подавай.

— Как же я пойму, дядя Микалоюс, ежели я по-немецки ни слова не знаю.

— Поначалу я тебя подучу, а там уши держи востро, повторяй про себя, что услышал. Коль не поймешь — мне говори. Я с ними бок о бок всю жизнь живу, все по-ихнему понимаю. Да вот на старости лет жалеть начал, что не прятал от них своего знания. Потому как иной раз, когда немец думает, что ты его языка не знаешь, такое скажет — вначале вроде и обидно. А подумаешь, так кроме обиды и польза есть — знаешь, что о тебе и о всех нас господа немцы думают.

Николка новое дело постиг довольно быстро. По тем деньгам и товарам, что привозил в артель, было видно — не ошиблись рыбаки, поставив его в извоз.

На Покров потянулись к югу журавли. Многие артельщики стали собираться домой. Шел октябрь, скотину загоняли в тепло, скармливали ей последний пожинальный сноп, собирали последние яблоки, готовили на зиму последние ягоды.

Николка, укладываясь спать, припоминал: «На Покров девки кончают хороводы водить, начинают ходить на посиделки, свадьбы играют». А от этого мысли перебегали к давней деревенской жизни, когда еще жил с мамкой да тятькой недалеко от Гродно в имении пана Яна Юрьевича Заберезинского.

Много с той поры воды утекло. И все-таки как-то раз, больно уж затосковав, пошел на лодке через залив в деревню. Пожил пару дней в старой баньке, поглядел на людей, да только чуть ли не сразу потянуло его обратно. Идя на веслах к Нерии, сам себе дивился: почему это не влечет его к деревенским парням да девкам, а тянет невесть куда — в пустую кошару, к старому домовому, байки его несуразные слушать да, бездельно уставясь в небо, думать о чем ни попало…

Жили Николка и Зикко Угорь в маленькой зимней пристройке — полторы сажени на полторы. Спали — дед на каменке, Николка на лавке. До полночи горел у них жирник, благо ворвани было довольно. Вечерами, погасив огонек, глядел Николка на светлое пятнышко оконца и слушал дедовы сказки.

— Вот еще… — говорил Зикко Угорь мечтательно. — Рассказывали это не совсем старые люди, а они в молодости от своих дедов слышали…

Пришел в нашу землю немецкий король. Было у него три раза по сто и еще тридцать три корабля. А у нас, пруссов, кораблей было мало. И мы попрятались в лесах, а наши вожди с дружинами ушли в деревянные крепости.

Тогда вышел немецкий король на берег моря и со всеми силами подступил к деревне Тувангесте. Много месяцев немцы били в стены Тувангесте большими бревнами с железными оконечниками, кидали в деревню огонь и стрелы.

Много месяцев пруссы храбро бились. Немцев была тьма, и оружие у них лучше нашего. Они взяли Тувангесте и сожгли его, а людей убили, и на месте разоренной деревни заставили построить свой бург [28] Бург — замок, укрепленный пункт в средневековой Западной Европе. из камня и назвали его Кенигсберг, что значит Королевская Гора. Сделав это, прошли немцы по берегу залива и по Нерии, через землю куршей, и на другой стороне косы поставили еще один бург — Мемель.

Тридцать лет воевали потом пруссы с немцами, но захватчики победили пруссов. Кто не сумел убежать в Литву — побили до смерти, и совсем немногих уцелевших сделали рабами.