Овидий Горчаков - Если б мы не любили так нежно

Жили тогда в США родственники Пушкина Ланские, Толстые.

Все они были объединены в Союзе русских дворян в Америке. Бывшие генералы и офицеры еще числились в Отделе русского общевоинского союза, в котором еще жарко обсуждали похищение генералов Кутепова и Миллера из Парижа. Почти все верили, что НКВД помог генерал-майор Скоблин, бывший корниловец, муж известной исполнительницы русских народных песен…

Князь Белосельский сказал автору: «Не думайте, что наша песенка спета!»

Прошло много лет, и большинство стариков, «бывшие», отправились на вечный покой с помощью Русской похоронной кассы. Последовал за ними хоронивший «бывших» Высокопреосвященнейший епископ Леонтий, Архиепископ Нью-Йоркский, Митрополит всея Америки и Канады. Скончался даже его секретарь, хотя был он Александром Евгеньевичем Бессмертным…

Не впервые встречался автор с князьями, но, кажется, этот князь был первым Рюриковичем. Белосельский был удельным князем в Пошехонье, рядом с Галичским уездом, где находились гнезда русских дворян Лермонтовых! Джордж Лермонт мог знать, став Юрием, князя Захара Васильевича Белосельского, бывшего воеводой в Вязьме и Дорогобуже. Князь Никифор Иванович был стольником при святейшем Филарете Никитиче. В последующее столетие породнились Белосельские с графами Чернышевыми, Болотиными… Князь Александр Михайлович был фаворитом Павла I и, наверное, по просьбе князя Белосельского император прибавил к его фамилии прозвание Белозерский, чтобы сохранить угасший род. Лермонтовы станут родней этого княжеского рода через его браки с Волконскими, Татищевыми, Трубецкими, Бибиковыми.

28 августа. Открываю Церковно-народный месяцеслов на Руси. Русский народ чествовал в этот день преподобного Моисея Мурина, который считался у русского народа целителем от пьянства. Святой Моисей смолоду занимался разбоем и пьянством. «Но, — гласит месяцеслов, — сознав при помощи Божией грехи свои, он обратился к Богу с покаянием и стал одним из строжайших подвижников благочестия…»

Захудалые князья Мышецкие принадлежали к младшей ветви смоленских князей, родоначальник которых жил в XV веке.

Rutherman.

В «Истории русского дворянства» об этом дьяке говорится: «…Этот подьячий-дьяк-дворянин сделался очень скоро значительным лицом, ни способностей, ни отличий которого отвергать нельзя». И также указывается, что Волковы были новгородскими боярами и вместе с Иваном Пушкиным и Валуевым подписали договор новгородцев с Ганзою. Эти бояре уцелели при разгроме Новгорода Иваном Грозным. Григорий Михайлович Волков в полоцком походе Грозного был назначен Царем воеводой 1-го полка правой руки. Еще Иван III пожаловал Юрию Васильевичу Волкову города Дмитров, Рузу и Звенигород. И еще ценное указание о дьяке Василии Михайловиче Волкове, «бывшем с князьями Дмитрием Михайловичем Пожарским и Черкасским в Можайске при войске (18 октября 1633 г.) и оттуда посланном в декабре этого года на выручку Смоленска…» (кн. 2, с. 230–241).

Но поразительно, что в этой истории не упоминается о Шеине. Однако читатель, думается, поймет, почему Шеин был вычеркнут из истории России.

Доблестный дворянин Сатин не упоминается в «Истории русского дворянства», но я отыскал представителей его фамилии в книге IX «Сборника биографий кавалергардов 1826–1908 гг.» И не одного, а сразу двоих. Братья Сатины, Иван и Михаил Александровичи, были дворянами Тамбовской области. Первый дослужился до чина штаб-ротмистра. Женат был на дочери гвардии штабс-капитана Юлии Дм. Чарыковой. За родителями его числилось в Тамбовской и Саратовской губерниях 10250 десятин.

Установил, что брат жены И. А. Сатина Н. Д. Чарыков служил в том же кавалергардском полку, был сыном штабс-капитана лейб-гвардии Измайловского полка, созданного Петром Великим. А далее — неожиданная трагедия: «28 мая 1865 г. во время полкового учения на Софийском плацу в Царском Селе… столкнулся на скаку с наездником, упал с лошадью и умер на месте…»

На этом поиск не кончился. Следуя примеру своего любимого учителя Константина Георгиевича Паустовского, рекомендовавшего меня, слушателя литстудии Московского дома пионеров, в Литинститут, я нашел Сатиных и в любимейшей книге Константина Георгиевича «Россия», изданной в Санкт-Петербурге в 1902 году под редакцией В. П. Семенова-Тяншанского. Благодаря Паустовскому и Семенову я узнал, что дворянский род Сатиных пошел в XIII веке от князя Карачевского, породившего двоих сыновей, ставших родоначальниками князей Козельских и Звенигородских. Известный генеалог русского дворянства князь П. В. Долгоруков, ставший одним из первых «невозвращенцев» в Париже, где он издал свой ценный труд, считал польских князей Огинских (помните бессмертный полонез Огинского?) родичами Козельских (кстати, Берия расстрелял польских офицеров в 1940 г. не только в катыньском лесу под Смоленском, но и в Козельске!). Князья Козельские (позднее и Перемышльские) были родственниками князей Горчаковых, что навело меня на мысль, что в Москву посланца Романа Сатина отправил не Шейн, а его правая рука — Горчаков. Почему я назвал Сатина Романом? На том веском основании, что имя Роман Сатины унаследовали от князей Козельских.