Овидий Горчаков - Если б мы не любили так нежно

Отец в море и дома вел записи о своих путешествиях, выделив особую тетрадь, посвященную торговле «черным золотом». Еще в 1517 году испанские власти, дабы ускорить колонизацию Нового Света, разрешили каждому переселенцу-испанцу приобрести до двенадцати черных рабов. В первое время этих рабов доставляли на острова в Вест-Индию, а затем и на континент испанцы и португальцы, позднее — голландцы, французы, англичане. Сомнительная честь первого английского работорговца принадлежала сэру Джону Хокинсу. В 1562 году он доставил через океан «черное золото» под флагом Британии. Торговля рабами к XVII веку стала ведущей статьей дохода великих европейских держав, но упрямый капитан Лермонт не желал марать руки. Иначе думал хозяин его корабля — богатый купец из Эдинбурга. Не считаясь с капризами капитана, он отправил свой корабль из Лондона в Западную Африку с дешевой и легкой хлопчатобумажной одеждой, виски, джином, бренди и ромом, посудой, огнестрельным оружием и кучей бус и безделушек. Когда корабль бросил якорь у Замкового мыса, капитан узнал, что посланцу хозяина поручено обменять все это на черных рабов у знакомого «фактора», уже собравшего для отправки в Новый Свет большую партию невольников — около трехсот чернокожих. Часть из них была захвачена английскими солдатами, часть приведена и продана враждебным племенем, часть куплена по сходной цене у местных царьков и князьков, весьма охотно сбывавших своих подданных за заморские диковинки.

— Мне приходилось возить из Африки золото, слоновую кость и специи, — заявил Лермонт посланцу хозяина, — но негров, женщин и детей я не повезу.

Не помогли ни уговоры, ни угрозы. Капитан Лермонт вернулся к родным берегам на другом корабле простым матросом. Но и этот английский корабль вез невольников — другого судна капитан так и не дождался. Около четырехсот негров лежало тремя ярусами в темном и сыром кишевшем крысами трюме, словно сельди в бочке. Кормили их только маисом, ямсом, бобами и сушеными бананами, питьевой воды не хватало. Условия были ужасные. Сразу начались повальные болезни. Любые недуги судовой врач, беспробудный пьяница, безуспешно лечил только «малагеттой» — африканским перцем. Однажды, когда трюм залило водой, толпу негров вывели наверх. Трое из них бросились за борт, где стали добычей акул. В drink (пойло) кидали и мертвых, а их становилось с каждым днем все больше.

Когда Лермонт сходил в Портсмуте на берег, он спросил капитана, ко всему, кроме рома, равнодушного морского волка:

— Сколько довезете вы этих несчастных до Кубы?

— Если повезет и даст Бог, — нехотя сказал тот, — половину черного груза довезем, но внакладе не будем.

Речь шла о цвете негритянских народов Африки, наследниках древних цивилизаций. Черной Африке был нанесен неисчислимый урон. Никто не знает, сколько миллионов черных невольников захватили белые работорговцы в Африке, сколько перевезли через Атлантический океан. Во всяком случае, как писал капитан Лермонт в своей заветной тетради, гораздо больше, чем погибло в морской пучине жителей сказочной Атлантиды, а совесть человечества веками не спешила возмущаться.

Капитан Лермонт получил новый корабль у другого эдинбургского хозяина, побывал в Новом Свете, видел, как работают и умирают негры на табачных и хлопковых плантациях, на полях с сахарным тростником. Со святой наивностью поражался он тому, что богобоязненные люди, протестанты и католики и свои же шотландцы-пресвитериане, зверски угнетают чернокожих язычников, не считают их за людей. Узнав, что квакеры осуждают рабство, он попытался уговорить их напечатать свою рукопись, но ничего не добился. Во все времена и у всех народов в ящиках письменных столов, в чуланах и на чердаках валяются отвергнутые, непонятые, непризнанные рукописи. Нередко отчаяние или невежество бросает их в огонь. Никто не знает, что потеряло человечество на одних только костях святой инквизиции. Утрачена и рукопись капитана Лермонта…

Капитан Эндрю Лермонт из Абердина, хмурый, молчаливый моряк с обветренным лицом и горькими складками у упрямого рта, побывал однажды на аукционе и воочию убедился, что мог бы, презрев излишнюю щепетильность, легко и быстро разбогатеть, торгуя «черным золотом». Но он ценил не только свою свободу, но и чужую. Он возил через океан земляков-колонистов и погиб, защищая их и свой корабль со шпагой и пистолетом в руках от испанских пиратов, взявших его на абордаж в Карибском море.