Овидий Горчаков - Если б мы не любили так нежно

Крепость Сторновей этот отряд взял решительным приступом. Вожак островитян, некто Мэрдок Маклеод, [16] Побывав на этом роковом для Лермонтовых острове, можно убедиться, что Маклеоды произносят свою фамилию Маклауд. Сторновей стоит на прежнем месте — немного выше 58-й параллели. известный своей свирепостью далеко за пределами Гебридского архипелага и никогда не терпевший посягательств на его разбойничью честь и независимость, не сложил оружия. Прячась в скалах, он и его горцы нападали на колонистов и вскоре перенесли войну с суши на море. Собрав флотилию из «бирлингов», как называли в том уголке света легкие суденышки, частично построенные из бренных останков Непобедимой Армады, он нагло взял на абордаж один из кораблей и, пленив команду и колонистов, начал вешать всех подряд на реях. Среди пленных оказался и сэр Джеймс Лермонт. Ужасный конец казался ему неминуемым. Но свирепый Мэрдок Маклеод, кровожадно упиваясь местью, не забывал и о наживе, а сэр Джеймс был одет, как придворный щеголь.

По приказу Маклеода пираты спрятали Лермонта на острове Люис и держали там, пока его брат Джон не прислал громадный выкуп.

Навсегда отказавшись от своих колониалистских планов, Лермонт, измученный злоключениями в плену, поплыл на родину. Но на Оркнейских островах его пришлось снять с корабля, и он умер в крепости Киркуолл, на главном острове архипелага Помона в Атлантике, близ северной оконечности Шотландии, на чьих суровых скалах разбилась десять лет назад мечта Филиппа Испанского о господстве над миром. Амбиции сэра Джеймса Лермонта были много скромнее, но и он не рассчитал свои возможности.

Быть может, умирая под шум нескончаемого ветра, гудевшего в парусах Непобедимой Армады, вспомнил сэр Джеймс о том, что и прежде приходилось ему ошибаться в своих расчетах, за что его прокляла церковь в его же Сент-Эндрюсе. Воюя с местным первосвященником Эндрю Мельвиллем, он прибил к дверям храма, словно Мартин Лютер в Виттенберге, грамоту, полную святотатственных угроз. Наутро, в субботу, священнослужитель в своей проповеди взялся обличать бургомистра города, носящего имя святого покровителя Шотландии.

— Ты, французский и итальянский прихвостень, — гремел голос проповедника, — ты, веселый джентльмен, осквернивший ложе столь многих замужних особ, ныне дерзнувший со своими подручными кощунственно надругаться над сей киркой и наложить руки на ее слуг, ты никогда не насладишься плодами брака — законным исходом твоей плоти, и Бог покарает тебя праведным судейством!..

И вот он умирал, искалеченный и заморенный голодом в плену у Маклеода, умирал бездетным…

Его наследником стал его брат, Джон Лермонт, дед Джорджа Лермонта. Братья, конечно, бывают разные. Этот не жалел ни себя, ни денег из оскудевшего наследства, поклявшись отомстить за сэра Джеймса по священным законам кровной мести. И действовал он так настойчиво и умело, что вскоре брат Мэрдока Маклеода Нейл, польстившись на награду, обещанную ему новым лэрдом Балкоми, доставил ему своего братца, связанного по рукам и ногам, с тремя или четырьмя самыми преданными ему разбойниками. Сэр Джон повесил Мэрдока на главной площади Сейнт-Эндрюса. У его помощников он отрубил головы и послал их с нарочным королю.

Сэр Джон не оставлял попыток колонизировать остров Люис. Третий брат, Норман Маклеод, тоже был предан идее кровной мести: он обложил колонистов в Сторновее, и, когда герцог Леннокс бежал с главными «порционерами», так и не получившими свои порции дохода от колонизации Люиса, оставшиеся колонисты сдались в плен. Норман потребовал за них выкупа у самого короля Шотландии, и Иаков отступил: он выкупил пленных и обещал дикарям полную свободу от дальнейших посягательств.

Но сэр Джон не сдавался. Он добился победы над Норманом Маклеодом — бунтаря разбили, захватили в плен и сослали колонизировать Новый свет. Сэр Джеймс и важнейшие дворяне Файфа снарядили в 1605 году еще одну экспедицию, однако уцелевшие разбойники сорвали и ее. В 1609 году сэр Джеймс проводил на остров Люис третью экспедицию, вложив в нее чуть не последние наличные деньги. И ее ждал крах. Туземцы внезапно напали на крепость, взяли ее и сожгли. С той поры разбойное племя на острове было предоставлено самому себе. Говорят, со временем они стали отвыкать от смертоубийства и грабительства, научились ловить лососей, треску и сельдь, стали разводить овец и даже пахать землю. [17] Уезжая на Кавказ в 1837 году, чтобы принять участие в войне против горцев с целью их колонизации, Лермонтов не догадывался, что идет по стопам своего пращура, ступившего на этот путь еще в конце XVI века.