Борис Васильев - Князь Святослав

Значит, воевать с хазарами должны были витязи Киевской Руси. Не бесплатно, конечно, за золото, но золото возвращается в свои закрома. Оно всегда возвращается, если его приручить.

И когда херсонесский наместник Калокир донес, что великий киевский князь Святослав нуждается в золоте для войны с Хазарским каганатом, к нему тотчас же был отправлен вестник с повелением немедленно передать лично Святославу сорок пудов золота.

А Святослав стоял с дружиной Морозко и личной стражей под Киевом. Он повелел не строить никаких укрытий, даже шалашей, спать на голой земле, подстелив попону, и не варить никакого хлебова. Утром вставал до рассвета, разводил для сладко спавшей дружины костер без дыма, тонкими кусками нарезал мясо. К сожалению, никакой дичины не было, охотиться Святослав запретил, приходилось довольствоваться кониной, и это ему не нравилось.

Он старался соблюдать законы варяжского братства даже в мелочах. Свято поверив старому варягу, быстро и странно скончавшемуся вскоре после долгих и подробных разговоров с юным великим князем, он строго следовал его заветам. Помнил не только слова, но и все интонации старческого дребезжащего голоса и, засыпая, всегда повторял про себя его наказы.

Он стал странно молчалив. И раньше-то был немногословен, а теперь порою не произносил ни слова за весь день. Сфенкл, поразмыслив, отнес эту странную перемену ко дню первой встречи со старым варягом. Когда пропала собака великого князя, которую все очень любили.

Но Сфенкл не задавал вопросов, он был умен и сдержан. Наделенный богатырской силой Икмар был слегка косноязычен, а потому отсутствие разговоров его всегда устраивало. А вот живого Руслана это странное молчание угнетало.

– И чего великий князь все время молчит? Каким-то странным стал…

Живан, не оставивший своего господина и в его добровольном изгнании, напевно повествовал о былых богатырях и тем самым как-то разряжал обстановку, однако запас этих сказаний был невелик, Живан часто повторялся и вскоре всем надоел.

– Давайте хотя бы Асмуса пригласим, – ворчал Руслан, окончательно умаявшись от скучных повторов Живана. – Тот хоть занятные греческие сказки знает.

Асмус рассказывал греческие мифы о героях, путешествиях, Троянской войне. Святослав любил его слушать.

– Скажи там, в Киеве, чтоб Асмуса прислали, – сказал Святослав.

– Скажу, княжич, – согласился Живан.

Уехал и вернулся с Асмусом. Но выглядел каким-то сумрачным. И произнес хмуро:

– Великая княгиня велела тебе, мой княжич, передать, что воевода Свенельд был против Асмуса. Сказал, что нельзя играть в игры ромеев, они все равно нас обыграют.

– Надоест, выгоним, – буркнул Святослав.

И все замолчали.

Однако непоседливому Руслану вскоре и Асмуса с его греческими сказаниями оказалось недостаточно. Поворчав, он вдруг вспомнил о Малуше и сразу же объявил всем об этом. Великий князь молча отошел от костра, а Сфенкл сказал:

– Поздно.

– Почему поздно?

– Потому что мы уже усы отпускаем.

– Не понял, – сказал Руслан.

– Перессоримся.

– Понял, – вздохнул Руслан.

И о Малуше больше не вспоминали. Никто. Кроме князя Святослава. Потому что она ему снилась. Снилась в напряженно мучительных снах юности. Он желал ее, как никого доселе, но понимал, что это недопустимая слабость. Малуша могла разрушить их дружинное братство помимо собственной воли. Этого нельзя было допустить.

Значит, с Малушей надо было решать самому. Без друзей. Выкорчевать ее из сердца. Но как?..

И однажды Святослав проснулся в смутной тревоге. Не потому, что забыл все наставления старого варяга, а потому, что вспомнил о них.

Право конунга на личную месть.

Ему есть за что мстить правителям Великого Киевского княжества. Их блуд лишил его законного отца. Но мать не виновна, она даровала ему жизнь. Значит, виновен мужчина. Великий воевода Свенельд. Но он – его породил. Его нельзя убивать, но можно и должно навеки опозорить.

Здесь мысль его останавливалась, точно упершись в непреодолимую стену. Опозорить Свенельда можно было одним-единственным способом: насильно обесчестив Малушу. А детство? А общие игры? А общая мальчишеская влюбленность?..

Общая… И его – тоже.

Но старый варяг говорил, что конунг русов не имеет права на слабость. Никакой любви – она отдана дружине. Никаких женщин – они крадут силу. И поэтому их надо брать насильно, любви все равно нет.