Борис Васильев - Князь Святослав

Святослав широкими шагами продолжал мерить тесное пространство, резко разворачиваясь.

«Как барс», – подумал Свенельд.

– Мой дом – моя дружина. Моя семья – моя дружина. Моя земля та, которую я отвоюю. Жив кто-нибудь из старых варягов, который еще ясно помнит варяжские законы?

– Найду.

– Привезешь ко мне, пока ему не отказала память. То есть немедля.

– Пришлю.

– И последнее. Мальчишку не трогать. Грамоты все равно тут никто не знает. А мне он нужен. Он мне добрую рыбу поймает.

– Будет исполнено, великий князь, – насмешливо улыбнулся Свенельд.

– Ступай.

– Слушаю и повинуюсь.

Свенельд низко поклонился сыну и вышел. А через день Шом исчез. Пошел на рыбалку, поскольку зарок был снят самим великим князем, и – исчез…

– И это лыко им впишем в строку, – сквозь зубы процедил Святослав.

Уже на третий день Свенельд прислал старого варяга. Шамкающего, седого, с трясущимся подбородком, но прямой спиной. Это настолько поразило Святослава, что он шепнул Морозко:

– Гляди, стать-то какая…

– Какая там стать! – усмехнулся Морозко. – Сунули копье выше крестца, вот и вся стать.

В те времена Святослав по княжеской традиции вставал не рано. К моменту его обильного завтрака дружина под руководством Морозко, наскоро проглотив утреннее хлебово из общего котла, уже махала мечами до седьмого пота. Великий князь со свежими силами вступал в состязания, легко выигрывая учебные бои. Внуки Зигбьерна Сфенкл и Икмар считали это неправильным, но позволяли себе непримиримо ворчать лишь в отсутствие Святослава.

Все изменилось с приездом рослого статного старика со шрамом на лице и густой гривой седых волос до плеч. Он два дня понаблюдал за поведением великого князя и его дружинников, а на третий день сдернул пуховое одеяло со Святослава еще до зари.

– Если хочешь стать конунгом, вставай раньше всех и ешь вместе со всеми.

– Тебя прислал воевода Свенельд? – моргая спросонок, догадался Святослав.

– И я сделал из него неплохого воеводу, – самодовольно усмехнулся варяг. – А из тебя сотворю конунга, если ты будешь мне подчиняться. И строго исполнять все заповеди. Одну ты уже знаешь – вставать раньше всех.

– А вторая? – спросил великий князь, лаская крупного сторожевого пса.

– Спать на голой земле, подстелив попону и положив седло под голову. Ноги – к костру, меч всегда под правой рукой. Не возить с собой никаких обозов, а питаться тем, что убьешь на охоте, или кониной, если охота была неудачной. Тонкие кусочки мяса, чуть обжаренные на костре, твоя пища, конунг.

– И это все?

– Осталась клятва. Каждый воин твоей дружины обязан поклясться тебе, что исполнит любой твой приказ, прикроет тебя мечом или щитом в бою и никогда ни под какими пытками не выдаст твоих замыслов. За неисполнение этой клятвы – смерть. Ты должен быть жестоким, но справедливым и всегда сражаться впереди своих воинов. Тогда ты – конунг и князь.

– И это – все твои заповеди?

– Нет, – резко ответил старик, неодобрительно глядя, как Святослав играет с собакой. – Всегда с честью хорони павших в бою соратников. Их могила – костер, их пропуск в бессмертие – кровавая жертва.

– Прими мою благодарность, варяг.

Старик поднялся. Сказал вдруг:

– Убей собаку.

– Что?.. – опешил великий князь.

– Убей пса! – рявкнул варяг. – Здесь, когда уйду. Разделай ее и угости собачиной дружину и меня.

– Я… Я не могу, – залепетал Святослав. – Я… Я учил ее, она выполняет все мои приказы…

– Убей. И угости. Иначе не быть тебе конунгом никогда.

И вышел.

А великий князь заплакал. Слезы текли по его щекам, пес слизывал эти слезы, лизал лицо и руки. Левой рукой Святослав прижимал к себе косматую голову друга, а правая ощупью искала нож. И вот, продолжая прижимать к себе пса, он начал бить его ножом, не глядя, куда бьет. А собака жалобно скулила и продолжала преданно лизать его лицо.

Когда же она перестала скулить и дергаться, великий князь осторожно положил ее на землю. Шмыгая носом, снял шкуру, разделал и, вымыв зареванное свое лицо, вынес мясо к костру. Варяг что-то рассказывал дружине, кто-то смеялся, а Святослава душили слезы. И все же он довел дело до конца: раздул костер, разгреб уголья и положил на них куски мяса.

– Не пережарь! – крикнул варяг. – Мясо надо есть полусырым. Тогда его сила входит в тело.

Потом все ели это мясо. Святослав попытался было отказаться, но варяг заставил его съесть последний кусок, как то полагалось конунгу.