Зинаида Чиркова - Граф Никита Панин

И тогда Панин предложил Екатерине знаменитую идею — о вооруженном нейтралитете. Он написал все бумаги, касающиеся этого вопроса. И Екатерина объявила Декларацию о вооруженном нейтралитете.

Россия заявляла, что нейтральные суда имеют полную свободу заходить в любые порты, кроме блокированных. Товары, на них находящиеся, должны быть неприкосновенными, а захватывать можно только контрабанду — вооружение.

Бумага бумагой, но в подкрепление своих требований Россия заявила, что вооружает пятнадцать кораблей и четыре фрегата. Одновременно всем нейтральным странам были разосланы предложения принять такие же меры и заключить между собой соглашение о свободе мореплавания под защитой государств.

К вооруженному нейтралитету сразу же присоединились Дания, Швеция, Голландия, Австрия, Португалия и королевство обеих Сицилий. Тогда и Франции, и Испании не оставалось ничего другого, как объявить о своей готовности уважать права нейтральных стран.

Уклонялась от этого одна только Англия — ей пираты-каперы были очень выгодны — они беззастенчиво грабили торговые корабли. В конце концов под давлением всех стран Англии пришлось пойти на уступки. Пиратство, каперство на море прекратились.

Декларация имела огромный успех, авторитет России вырос, а популярность автора Панина грозила затмить популярность самой Екатерины. И она возревновала к своему канцлеру. Императрица убеждала всех, что граф Панин и слышать не хотел о вооруженном нейтралитете, а все бумаги подготовил Бакунин, перешедший теперь в канцелярию Безбородко.

Панин только улыбался — кто бы ни был автором проекта, кому бы ни принадлежала эта счастливая мысль — она пошла России на пользу, а благом отечества он был озабочен более всего…

Интрига эта дорого обошлась Никите Ивановичу. Он никак не поддавался на уговоры и посулы английского посланника Гарриса, которому его король Георг V приказал во что бы то ни стало склонить Россию к союзу с Британией, ибо от пиратства на море Англия получала баснословные прибыли и расставаться с ними было ущербом не только для престижа, но для казны.

Тогда Гаррис проник к Потемкину, и его усилия увенчались успехом. Потемкин всегда был расположен к Англии и устраивал Гаррису тайные свидания с императрицей. Екатерина уже отдала распоряжение о подготовке эскадры, и Гаррис отправил королю послание о благополучном для этой страны исходе дела.

Испанский поверенный в Петербурге узнал о происках Гарриса и поспешил к Панину. Никита Иванович уже собирался ложиться спать. Как был в халате и колпаке, он вызвал своих секретарей, заперся в кабинете и наутро представил Екатерине текст Декларации о вооруженном нейтралитете. Екатерина увидела выгоду для своего имени и подписала ее.

Гаррис в негодовании покинул русский двор и много еще портил крови Панину, возводя на него всякие небылицы и клевету…

Никита Иванович уехал в свое имение. Болезнь ломала и корежила его, но интересы России были соблюдены, и императрица снова милостиво дарила его своим вниманием. Она по-прежнему приглашала его на все вечера и куртаги, советовалась о делах, но он был чрезвычайно болен и уже не мог ежевечерне бывать во дворце…

Осенью после изнурительной болезни и отдыха в смоленском имении Дугино Никита Иванович вернулся в Петербург. Он снова занял свои апартаменты во дворце, но видел, что императрица отдалась уже другим влияниям и мало интересовалась мнением старика, больного, недужного…

Придворный врач приходил каждый день, выслушивал сердце Никиты Ивановича, прятал глаза, едва тот пытался выспросить о состоянии своего здоровья. И Панин понял, что приходят его последние часы.

Он не отчаялся — все мы когда-то уходим, но заторопился — надо было сделать ему еще одно дело на земле, чтобы он спокойно мог уйти.

Вечерами приходил Денис Иванович Фонвизин, и Панин диктовал:

«Верховная власть вверяется государю для единого блага его подданных. Государь не может равным образом ознаменовать ни могущества, ни достоинства своего иначе, как поставя в государстве правила непреложные, основанные на благе общем и которых бы не мог нарушить сам. Он должен знать, что нация, жертвуя частью, естественно, своей вольности, вручила свое благо его попечению, его правосудию, его достоинству, что он отвечает за поведение тех, кому вручает дела правления, и что, следственно, их преступления, им терпимые, становятся его преступлениями»…