Станислав Десятсков: Генерал-фельдмаршал Голицын

Переговоры шли нелегкие, поскольку польские послы хотя всей душой готовы были заключить с Москвой союз супротив неверных, но долго упрямились с передачей Киева в вечное владение московских государей. Ведь после битв из-за Украины между Москвой и Речью Посполитой в 1667 году в сельце Андрусове был заключен не мир, а токмо перемирие — так поляки упрямо не хотели отдавать Киев, хотя он и был занят московским войском. И вот теперь, в 1686 году, им в Москве сказали твердо: или вечный мир, по которому Киев оставался за Россией, или никакого союза против турецкого султана и его вассала крымского хана.

Польские послы, изрядно пошумев, в конце концов гордыню сломили, здраво рассудив, что в Киеве все одно давным-давно уже стоит русский гарнизон, а турки и татары грозят меж тем сиюминутно коронным владениям, и на вечный мир я признание Киева за московитами согласились, лишь бы получить помощь России против крымцев.

Но стоило послам уехать из Москвы, как по всей Речи Посполитой поднялся великий шум против подтверждения договора о вечном мире с Москвой. Подтвердительную грамоту должен был еще подписать король Ян Собесский, но то ли из-за шума, поднятого магнатами и шляхтой, то ли из других расчетов король Ян подтвердить грамоту о вечном мире не спешил. Потому в ставку короля-воина из Москвы и было отправлено посольство во главе с Борисом Петровичем Шереметевым.

— Батюшка Шереметев Большой сидел многие годы воеводой в Киеве, и польское панство Шереметевых давно знает, сам Борис воспитывался в киевском коллегиуме и ведает не только латынь, но и по-польски хорошо болтает! Словом, по всем статьям наш посол! — твердо сказала правительница Софья своему фавориту Голицыну.

— Опять же, — добавила она доверительно, улыбаясь в свои заметные черные усики, — при дворе старого круля Яна всем вертит его молодая женка Марыся и ее фрейлины, ну а Борис Петрович-молодец видный! — И, притянув к себе горячей рукой лапушку Васеньку, прошептала жарко: — С тобой-то Бориску никак не сравнить, вот тебя я никакой Марыське не отдам!

Так на кремлевских верхах Бориса Петровича и определили срочным послом в Речь Посполитую. В Посольском же приказе ему наказали: «…а как подпишет король Ян грамоту о вечном мире, ехать тебе, боярин, с тем известием еще доле, к императору Леопольду в Вену. И сказать цезарю, что по следующей весне мы всем войском идем на Крым».

Так Борис Петрович с посольским дьяком Чемодановым осенью 1686 года и оказался в славном городе Львове, по-польски именующемся Львувом, по-немецки — Лембергом, а по-казацки Львывом.

Город стоял на перекрестке торговых путей с Черного моря на Балтику, с Восточной Европы в Западную, из владений турецкого султана в земли императора Священной Римской империи германской нации и делена запад во владения христианнейшего короля Франции, Венецианской республики и Римского Палы.

И уже оттого население Львова было самое смешанное: рядом с важными дородными панами в расшитых жупанах вскидывали свои чубы запорожские казаки в широченных шароварах, юркие армянские купцы торговали рядом со смирными евреями, а бежавшие от преследований «короля-солнца» Людовика XIV [3] Людовик XIV (1638–1715) — французский король с 1643 г., из династии Бурбонов. Его правление — апогей французского абсолютизма. Многочисленные войны, большие расходы королевского двора, высокие налоги вызывали народные восстания. французские гугеноты зазывали в свои модные лавки, где можно было купить товары последней парижской моды.

К этим-то модным лавкам и льнули прекрасные паненки, и самая прелестная из них, по мнению молодого Шереметева, любимая фрейлина королевы Марии Казимиры Кристиночка. Для нее у Бориса Петровича ни в чем не было отказа — амур! Впрочем, Он знал, что Королева обожала свою фрейлину за ее чисто французский задор, веселый нрав и безупречный политес. И, главное, Кристиночка была парижанкой по крови, волей судьбы занесенной семьей гугенотов в Польшу. Ведь и сама королева Марыся по происхождению была дочерью французского дворянина и приехала когда-то в Польшу из Парижа в свите Марии Гонзаго, будущей жены короля Владислава. В Варшаве молоденькая француженка быстро расправила крылышки: сперва поймала в свои сети богатейшего магната Польши гетмана Замойского и стала гетманшей Марией Казимирой Замойской, а после кончины старого мужа обратила внимание на давно воздыхавшего по ней мелкопоместного шляхтича, но удачливого воина Яна Собесского. После женитьбы Мария Казимира на всю жизнь для знаменитого полководца стала милой Марысенькой. И честолюбие пани Марыси на сей раз было удовлетворено сполна — ее Ян Собесский стал королем Речи Посполитой, а она королевой.