Леонид Ефанов - Князь Василий Долгоруков (Крымский)

На колокольне Ивана Великого могуче ударил колокол, содрогнув прозрачный воздух густым тягучим гулом, И словно по сигналу, по всей Москве разлился торопливый заливистый трезвон всех столичных церквей.

Чуть прищурившись от яркого солнца, Екатерина благосклонным взглядом оглядела присмиревшую площадь и с чарующей величавостью плавно поплыла по суконному помосту. Рядом с ней, по левую руку, шел Румянцев, позади — мерно печатали шаг, придерживая руками шлейф, шесть рослых кавалергардов, затянутых в красные с золотым шитьем мундиры, с развивающимися на серебряных шлемах страусовыми перьями.

За кавалергардами, в такт движениям императрицы, шествовала блестящая золотом и серебром богатых нарядов и орденов многочисленная свита, в первых рядах которой находился и Василий Михайлович Долгоруков.

После божественной литургии и благодарственного молебна Екатерина, вместе с свитой, под ликующие крики народа, раскатистые пушечные залпы и колокольный звон, с прежней величавостью вернулась в Грановитую палату.

Когда притомившаяся от долгой церемонии государыня села на трон, слева от которого на столике лежали скипетр и держава, а справа — приготовленные к вручению награды, генерал-прокурор Вяземский, вскидывая голову, напыщенным голосом прочитал речь, изъяснявшую высоким слогом подвиги ее императорского величества в минувшую войну.

А затем от имени Сената и народа высказал ей подобострастную благодарность:

— «Гремящею во все концы земли побед твоих славою возвеличенная, в пределах своих распространенная и приятнейшими полезного мира плодами наслаждающаяся Россия, представая к престолу твоему, приносит тебе жертвенный дар благодарности за матернее о ней попечение».

От имени Екатерины Вяземскому кратко ответил новый вице-канцлер Остерман, вслед за которым действительный тайный советник Олсуфьев, с прищуром глядя на бумажный лист с витиеватой подписью императрицы, громким голосом стал объявлять имена награжденных по случаю знаменательной победы и похвального мира.

В конце июня, когда зашла речь о наградах героям войны, Екатерина собственноручно составила список из пяти полководцев и сама определила, чем отметить заслуги каждого из них перед Россией.

Первой в этом списке, естественно, была названа фамилия Румянцева. Екатерина пожаловала славному фельдмаршалу «Похвальную грамоту с прописанием службы его в прошедшую войну и при заключении мира, с прибавлением к его названию прозвания Задунайский», алмазный жезл, украшенную алмазами шпагу, лавровый венок — за победы и «масленую» ветвь — за мир, крест и звезду ордена Святого Андрея Первозванного, специальную медаль с собственным румянцевским изображением, 5 тысяч душ крепостных, 100 тысяч рублей, серебряный столовый сервиз и картины для убранства дома.

Василий Михайлович Долгоруков в списке шел под нумером вторым. Однако И его, и остальных военных предводителей императрица поощрила скромнее, чтобы не равнять с Румянцевым.

Бывший командующий Второй армией получил Похвальную грамоту «за завоевание Крыма от Перекопа до Кафы и от Козлова до Арабата в двухнедельный срок», шпагу с алмазами, крест и звезду ордена Святого Андрея Первозванного и 60 тысяч рублей.

Поначалу Екатерина хотела — по примеру Румянцева — прозвать его «Крымским», но затем раздумала, вспомнив непростительные действия по преждевременному опорожнению полуострова от российских войск и неразумное Поведение за обеденным столом, когда она собиралось пожаловать его чином фельдмаршала.

Третий по списку генерал-аншеф граф Алексей Григорьевич Орлов, командовавший во время войны российским флотом, был награжден Похвальной грамотой «с прописанием четырехгодичного владычествования флота в Архипелаге и Средиземном море», шпагой с алмазами, столовым сервизом и 60-ю тысячами рублей. Как герою Чесменского сражения ему дозволялось прибавить к своей фамилии прозвание «Чесменского».

Четвертым в списке был начертан бездарный и нерешительный генерал-фельдмаршал князь Александр Михайлович Голицын, возглавлявший Первую армию в начале войны. Он получил только шпагу с алмазами и сервиз, что на фоне других награжденных выглядело весьма убого.

Наконец генерал-аншеф граф Петр Иванович Панин, отличившийся отторжением ногайцев, взятием Бендер и разгромом Пугачева, был пожалован совершенно одинаково с Долгоруковым.

После награждения полководцев подошла очередь других военных и гражданских чинов, имевших и даже не имевших какое-либо отношение к минувшей войне. Генерал-прокурор князь Александр Алексеевич Вяземский получил 2 тысячи крепостных, граф Григорий Александрович Потемкин — шпагу и портрет императрицы, усыпанные бриллиантами; были пожалованы генералы Александр Суворов и Евдоким Щербинин, нынешний и бывший вице-канцлеры — граф Иван Андреевич Остерман и князь Александр Михайлович Голицын, находившийся в далеком Константинополе полковник Петерсон, переводчики Коллегии иностранных дел Курбатов и Никитин…