Александр Кравчук - Нерон

«Благодаря ему я проник к жене императора, Поппее. Я все ждал случая, чтобы как можно скорее попросить императрицу об освобождении этих священников. Эта милость была мне оказана, а сверх того я получил еще великолепные подарки. И вот я возвратился на родину».

В 64 году, когда Иосиф Флавий прибыл в Италию, двор часто переезжал к Неаполитанскому заливу. Это было вызвано не только красотой тамошних окрестностей, но и тем, что император решил выступать как певец именно в неаполитанском театре. До той поры он делал это в Риме только частным образом, в своих ватиканских садах во время Ювеналий. У него не хватало духу выйти на столичную сцену актером-певцом. Здесь же он чувствовал себя свободнее, так как в Неаполе и округе жило много греков, которые относились к искусству иначе, нежели римляне.

В неаполитанском театре собрались громадные толпы. Прибыли зрители со всей Кампании. Среди них можно было увидеть и солдат, и профессиональных клакеров. Клакерскую организацию Нерон постепенно улучшал и наконец довел до совершенства. В нее входили пять тысяч прекрасно сложенных юношей, разделенных на три группы. Первая выражала свой восторг завыванием, вторая — аплодируя вогнутыми ладонями, а представители третьей группы хлопали, держа ладони плоско. Главари групп получали по четыреста тысяч сестерциев. Клакеры выделялись искусными прическами и умением великолепно одеваться.

Императорские выступления продолжались несколько дней. Более всего был восхищен сам Нерон. Новое развлечение захватило его до такой степени, что, отлучившись принять для отдыха ванну, он тотчас же возвратился на сцену и, подкрепляясь прямо на глазах зрителей, заверил:

— Если я немного выпью, звонче запою!

Огромную радость Нерону доставили слаженные, одобрительные крики моряков из Александрии. Они прибыли в Путеолы с грузом зерна. Для пущего разнообразия клаки император распорядился на будущее вызвать моряков из самого Египта и в большем количестве.

Даже легкое землетрясение не испугало певца. Он спокойно закончил свою арию. Когда последние зрители покинули театр, здание рухнуло. Император счел это свидетельством особой милости богов и ознаменовал чудесное событие стихами.

Из Неаполя Нерон отбыл в сторону Брундизия. Объявил, что оттуда поплывет в Грецию, чтобы выступить в святынях муз. По его словам, это поощрит соотечественников более увлеченно заниматься искусством. Однако до Брундизия император вообще не доехал. Он задержался в городе Беневенте, откуда происходил его приближенный, любимец Ватиний — сапожник по профессии, а по пристрастию паяц. Нерон почтил здесь своим присутствием великолепные игры гладиаторов, после чего (неведомо по каким причинам) возвратился в Рим.

Здесь он вновь начал подготовку к путешествию, на этот раз в Египет. Появился даже императорский эдикт, в котором он заверял народ, что его отсутствие будет недолгим. Перед столь далекой поездкой Нерон принял решение принести жертвы богам. Для этого он вошел в храм Весты. Когда цезарь поднимался с колен, то зацепился за что-то краем тоги, а вскоре после этого у него началось головокружение. Это его сильно напугало, он расценил случившееся как дурное предзнаменование и тотчас же отказался от своего намерения. Он велел огласить следующее воззвание:

Любовь к родине для меня превыше всех личных стремлений. Я видел печальные лица граждан, слышал тихие сетования: вот, император должен уехать так далеко, нам же тягостны даже краткие его отлучки, ведь мы привыкли в тяжкие минуты черпать бодрость, лицезрея властителя. В частной жизни самое главное — это семья, для меня же в моем сане самое главное — народ римский. Ему я должен повиноваться, если он меня удерживает.

Народ действительно радовался тому, что император отказался от путешествия в Египет, опасаясь, что в его отсутствие меньше будет игр и доставок зерна.

Нерон окунулся в вихрь развлечений. Разнообразные забавы устраивали по всему городу или сам император, или его друзья. Наибольшую славу приобрел прием, который устроил Тигеллин на искусственном Агрипповом озере на Марсовом поле. Посреди озера медленно покачивался огромный плот. Там на пурпурных коврах и мягких подушках возлежали император и его окружение. Плот тянули по озеру лодки, украшенные золотом и слоновой костью, гребцами же были красивые юноши. Вокруг озера расставили постройки, выполнявшие роль публичных домов; в них находились и дамы из высших слоев, и обыкновенные проститутки. Они не отказывали никому из пирующих. Ночью весь парк был освещен, повсюду гремела музыка.