Михаил Петров - Румянцев-Задунайский

Уже более часа прошло в ожидании, а из дивизий не поступило пока ни одной реляции. Что-то затянулось сражение. Главнокомандующий рассчитывал покончить с пруссаками одним махом, но не получилось. Должно быть, у Левальда сил больше, чем думали.

Шумнее было на левом фланге. Артиллерийская канонада гремела настолько сильно, что казалось, Левальд нацелил сюда все свои пушки.

— Ваше сиятельство, — обратился к фельдмаршалу Репнин, — дозвольте узнать, в чем там дело: палят одни неприятельские пушки, а наши не отвечают.

Апраксин махнул рукой:

— Слетайте, голубчик, посмотрите.

Репнин пришпорил коня и вскоре скрылся за бугром.

Шум сражений на левом фланге усиливался. Генерал-майор Панин высказал предположение, что противник направил туда основные свои силы, и посоветовал заблаговременно позаботиться о подкреплении этого фланга за счет первой и третьей дивизий. Однако главнокомандующий решил неприличным делать поспешные шаги, поскольку он еще не располагал точными сведениями.

— Если бы Лопухину было трудно, он сам бы запросил помощи, — сказал Апраксин и, похлопав лошадь, чтобы стояла спокойно, добавил: — Подождем.

Время тянулось медленно.

Из-за бугра, куда ускакал князь Репнин, показались раненые. Их было много, человек пятьдесят. Без ружей, перевязанные белым тряпьем, они имели ужасный вид.

Увидев палаточный городок, раненые повернули было туда, но их остановил посланный Паниным офицер. Раненым было запрещено приближаться к палаткам главной квартиры и приказано продолжать идти в тыл до ближайшего вагенбурга [11] Вагенбург — расположение обозов и войсковых тылов. .

Вид раненых вызвал у Апраксина смутную тревогу. Он впервые усомнился в правильности того, что было предпринято им сегодняшним утром…

Наконец-то показался князь Репнин. Скачет галопом. Цел, не ранен. Но что-то слишком уж торопится…

Осадив лошадь так, что та поднялась на дыбы, Репнин отрапортовал:

— Ваше сиятельство, худые вести. Противник ввел вторую дивизию в сильную конфузию, превосходящими силами принуждает к ретираде. Генерал-поручик Зыбин убит, генерал Лопухин тяжело ранен. Командование дивизией принял генерал-поручик фон Вертен… Генерал-поручик просит подкреплений, без свежих резервов позиций ему не удержать.

Апраксин побледнел. Не думал он, что так повернется дело!

— Похоже, неприятель хочет подмять левый фланг, выйти к нашим обозам и ударить по дивизии Фермера с тыла, — сказал Панин, заметив перемену на лице главнокомандующего.

Апраксин озабоченно оглянулся на палатки, затем посмотрел на Сент-Андре, как бы ища у него совета, и, поскольку чужестранец с советом не спешил, обратился к Репнину:

— Вот что, голубчик, скачи обратно и скажи, чтоб держались. А вы, Петр Иванович, — повернулся он к Панину, — пошлите курьера к господину Фермору — пусть перебросит на левый фланг артиллерийскую бригаду и три полка пехоты.

После того как курьеры с приказами были отправлены, Панин, намекнув на сложность положения, спросил главнокомандующего: не погрузить ли в целях предосторожности палатки в обоз? Апраксин не ответил, побагровел только, Панин истолковал его молчание как согласие и приказал вагенмейстеру [12] Вагенмейстер — офицер, ведавший военным обозом. готовиться к ретираде.

Шум боя приближался. Из-за пригорка, куда выезжал понаблюдать за боем главнокомандующий и где так глупо убило гвардейского сержанта, выскочила кучка солдат. Не останавливаясь, солдаты побежали к пролеску. Можно было подумать, что их преследовал неприятель.

— Узнайте, в чем дело, почему убегают? — приказал Апраксин дежурному генералу.

Панин взял из свиты несколько человек и поскакал на пригорок. Заметив его, убегавшие солдаты в нерешительности остановились. Выхватив пистолет, Панин стал что-то кричать, должно быть, приказывал вернуться на покинутые позиции. Повинуясь, солдаты повернули обратно к пригорку и залегли лицом к противнику. Едва они успели это сделать, как вокруг стали рваться снаряды. Это место было хорошо пристреляно, и снаряды ложились точно. Удивляло только, как среди этих взрывов оставался невредим Панин. Он метался на своем горячем коне по пригорку, как бы бросая неприятелю вызов: вот, мол, я, стреляйте, только попадете ли?..

— Герой, чистый герой! — не удержался от восхищения Апраксин и оглянулся назад, желая убедиться, готовят ли обоз к ретираде. Многочисленная прислуга на сей раз усердствовала как никогда. Многие палатки были уже свернуты и уложены в повозки.