Юрий Когинов - Багратион. Бог рати он

К ночи графиня Литта с дочерью отбыли к себе домой на Миллионную, он же, князь Багратион, бросился в Санкт-Петербург подыскивать дом для себя и жены.

— Конечно, князь, вы все обязаны сделать, чтобы жену ввести в ваш собственный дом. Не правда ли, моя дорогая дочь? — так теща распрощалась у экипажей с новоявленным зятем.

Особняк решено было снять в самом центре столицы, невдалеке от Зимнего дворца. Таким жилищем оказался большой каменный дом в семьдесят девять комнат, принадлежащий графине Мусиной-Пушкиной-Брюс к находящийся на Адмиралтейском проспекте. Дом сдавался по частям, и каждый этаж в нем стоил пятьсот рублей в месяц.

Долг Багратиона сразу вырос до восьмидесяти тысяч рублей. И это — при жалованье шефа лейб-егерского батальона в две тысячи двести восемьдесят рублей в год! Оставалось одно — заложить деревни, подаренные ему императором. Казна оценила их в семьдесят с небольшим тысяч, но каких унижений стоило обращаться к главному казначею барону Васильеву, чтобы заполучить требуемую сумму!

Из крепостных, дарованных ему, Багратион выкупил за свои же деньги шестерых юношей и девушек в возрасте от одиннадцати до восемнадцати лет и определил их на службу в своем доме.

Пока он занимался доставанием денег и уплатою долгов, молодая княгиня обосновалась в новой квартире. Но каково было его изумление, когда она разделила этаж на две половины и большую объявила своею. Там она обустроила свою спальню, гостиную, кабинет и прочие помещения, для обслуживания которых набрала собственный штат.

Оказалось, что он, муж, прежде чем зайти на половину жены, обязан был доложить о том дежурному при ней офицеру. «Как, почему? — пронзила его ужасная мысль. — Неужели наш брак — одна видимость?»

Только огромным напряжением воли он подавил обиду и возмущение.

— Так вы, княгиня, решили вести со мною раздельную жизнь? Тогда к чему же была наша свадьба? Разве я принуждал вас к браку?

Она посмотрела на него своим загадочным взглядом и еле заметно усмехнулась:

— Вы сами знаете, князь, кто был виною нашей с вами так называемой совместной жизни. Но, видит Бог, я не считаю себя жертвой. И воля императора для меня, бывшей фрейлины двора, — высокая честь. Однако я — слабая женщина, у которой хрупкое здоровье. Разве вы не чувствуете, князь, как я болею и как мне необходимо лечение, вернее, пребывание в теплых заморских краях? Да-да, это — роковая наследственность, полученная мною от отца. О, бедный папа, он умер, когда ему не исполнилось полных тридцати шести! Что ж, вы, мой муж, хотите, чтобы и моя жизнь оборвалась непозволительно рано?

— Так вы… вы больны? Что же, дорогая, вы не сказали мне сразу? Ах да, вы говорили об Италии, о ее теплом и лучезарном солнце. Как же я не догадался сам? — всполошился Багратион. — Неаполь, Рим — куда только захотите! Вы немедленно должны ехать, чтобы поправить ваше здоровье. Я достану средства — столько, сколько вам, моя радость, будет необходимо. Только простите, простите мою невнимательность.

Почта из Петербурга в Вену доставлялась на вторую неделю. А случалось, что путешественник привозил вести скорее, чем доходили письма и газеты. Так, от проезжающих через австрийскую столицу полномочный посол Разумовский узнал о главной новости в России ранее, чем получил шифрованную депешу.

Сказать, что сразу будто бы и не поверил, было бы натяжкой. Конечно, весть оказалась неожиданной, но то, что сие могло и должно было произойти, в том граф Андрей Кириллович ничего неожиданного не усмотрел. Должен, обязательно должен был так неминуче и, как говорится, скоропостижно закончить свое земное существование всероссийский император Павел Первый.

К тому все шло, можно сказать, с самого первого дня его царствования. Как кость поперек горла стал он всему его окружению, да и, считай, всему русскому дворянству. И, как когда-то его отца, Петра Третьего, его свергли с престола и помогли переправиться в мир иной.

Да, вот так повелось в России — сменяться властителям на троне — со времени Анны Иоанновны. После нее дщерь Петрова с помощью гвардии сбросила с трона малолетнего царя Иоанна Антоновича с его матерью, регентшей Анною Леопольдовною [20] Анна Иоанновна (1693–1740), российская императрица с 1730 г., племянница Петра I, дочь царя Ивана V Алексеевича (1666–1696), брата Петра I, болезненного и неспособного к государственной деятельности. Была возведена на престол Верховным тайным советом. Фактическим правителем при ней был Э. И. Бирон. Елизавета Петровна (1709–61/62), российская императрица, дочь Петра I. Возведена на престол гвардией в результате дворцового переворота 25 ноября 1741 г., когда были свергнуты с престола малолетний император Иоанн Антонович, Иван VI (1740–64), наследник престола по линии Романовых, правнук Ивана V, со своей матерью, регентшей Анной Леопольдовной (1718–46), правительницей России в 1740–41 гг. при малолетнем сыне. .