Иван Наживин - Кремль

– Я, государь ваш, даю мир всем невинным… Не бойтесь ничего. Князь Василий, пошли кого-нито к Аристотелю, чтобы он пока что остановил действо свое…

Пушки затихли… Великий государь, сын его Иван Молодой – он стал входить во вкус власти и подбочениваться, – все военачальники, дьяки-советники, на конях, в сопровождении полков московских, потянулись в городские ворота: владыка Феофил счел за благо отслужить у святой Софии благодарственный молебен. Язык владыки во время молебна путался, и сам он выглядел далеко не празднично. И сейчас же после молебна город закипел кровью: пятьдесят человек из главных врагов Москвы были схвачены, и палачи приступили к пыткам.

– Великий государь, на дыбе все в один голос показывают на владыку Феофила… – сказал Ивану уютный дьяк Бородатый. – Что повелеть соизволишь?

– Сейчас же взять его и отправить в Москву… – сказал Иван. – Там пусть посадят его в Чудов монастырь и содержат с великим бережением до нашего возвращения… А дьяку Жареному прикажи моим именем при боярах запечатать казну владычную. Я потом посмотрю ее сам…

– Слушаю, великий государь… А еще… – замялся дьяк. – Уж не знаю, как тебе и молыть, великий государь…

– Говори прямо!.. – нахмурился Иван. – Ты знаешь, что лисьих ухваток я не жалую…

– Все показывают также, что братья твои, оба, тоже с новгородцами сносились…

Иван прожег дьяка взглядом:

– Верно ли, смотри?..

– Верно, великий государь… – повторил тот, однако побледнев. – Боярина Кобылу спроси: он был при допросе.

Иван торжествовал: тут же, под стенами Великого Новгорода, он покончит и с остатками уделов. Софья права: у него силы больше, чем он сам думал, и события точно удесятеряют ее. И в том права грекиня, что некоторые головы укоротить надо. Он вышел к боярам, обежал горящими глазами их лица и не без умысла остановился на князе Василии:

– Приведи под крепким караулом князей, братьев моих, ко мне…

Бояре незаметно переглянулись: он хочет бить их их же руками…

Не успели братья государевы, Андрей Горяй, Углицкий, и Борис Волоцкий, бледные, вступить в шатер государев, как враз пали перед братом на колени. Они уже знали, что новгородцы под пыткой оговорили их.

– Ежели бы не старая мать наша, – дрожащим от гнева голосом проговорил Иван, – ваши головы сейчас же слетели бы на плахе под топором ката. Не вас милую, а ее седую голову: недолго уж жить ей… Идите к себе, но помните: если кто из вас еще дыхнет без моего позволения, плачьтесь на себя!..

Точно оплеванные, оба поднялись с ковра и, не смея глаз поднять на теснившихся вокруг великокняжеского шатра бояр, пошли в свои полки и скрылись в шатрах. Ряполовский, князь Иван Патрикеев и единомышленники их опять переглянулись. Лица у всех были сумны. Они начинали понимать, что их игра уже проиграна.

И повесили головы: старое уходит неудержимо, но что же придет на место его? В стороне окружили Фиораванти бояре, которые расточали похвалы его знатной премудрости пушкарской. Итальянец с любезной улыбкой раскланивался…

В сопровождении ближних бояр великий государь выехал к святой Софии Премудрости Божией взглянуть на сокровища, собранные святителями. В темных подвалах, за стенами, которых не пробили бы, пожалуй, и пушки Фиораванти, за чугунными решетками, среди седых косм паутины появилась, вся в парче и аксамитах, кучка державцев. Все они были достаточно наслышаны о богатствах владычных, но того, что они тут нашли, и они не ожидали. Всех размеров ларцы, сундуки, бочонки были полны золотых кораблеников, древних «Ивановых головок», жемчуга седого, алмазов, цветно играющих, зеленых изумрудов, синих сапфиров, красных, как кровь, рубинов, золотых топазов, слитков золота и серебра. Крупные янтари сияли золотыми гранями своими.

– Ну и намолили!.. – не без удивления покачал головой довольный Иван. – Диво дивное и чудо чудное, как им Господь посылает!..

Прошли в следующую кладовую. Там висели соболя сибирские драгоценные, седые бобры, куницы светлые, лисицы голубые, лисицы черно-бурые и целые сундуки были набиты наволоками греческими, тяжелой парчой, рытым бархатом заморским…

И закачались опять шапки горлатные:

– Ну и намолили!.. Говорить нечего.

Пытки скоро кончились: новгородцы, потеряв последнюю веру в свое дело, мало того что сразу все открыли, но даже зря оговаривали одни других, часто людей совершенно невинных, в упавших душах этих была надежда, что этим они купят себе жизнь. Но они ошиблись: Иван, раздувая ноздри, повелел отрубить головы целой сотне крикунов и коноводов…