Иван Фирсов - Адмирал Сенявин

Британия издавна посматривала на Черное море и Кавказ, за ними лежала Индия. А путь туда шел через проливы, владения Порты…

Помочь Греции вызвался Николай I.

Жарким августовским днем 1827 года на обширный Спитхедский рейд подгоняемый легким бризом, с зарифленными парусами втягивался восьмидесятипушечный линейный корабль «Азов», лучший и образцовый корабль Балтийского флота. На грот-стеньге трепетал андреевский, с голубым перекрестием по диагонали, адмиральский флаг командующего Балтийской эскадрой. В кильватер «Азову» стройно держались полтора десятка кораблей.

На шканцах «Азова», опершись о фальшборт, всматривался в даль, в покрытое дымкой побережье, адмирал Сенявин.

Без малого два десятилетия назад покинул он эти берега и возвратился на Родину с экипажами своих кораблей. Непроизвольно, один за другим, перебирал в памяти Дмитрий Николаевич события последних лет в жизни своей и Отечества…

Началось все в конце ноября 1824 года, когда в столицу пришли первые известия о кончине Александра I. «Все умолкло среди ожиданий… Музыке запретили играть на разводах; театры были закрыты; дамы оделись в траур; в церквах служили панихиду с утра до вечера. В частных обществах, в кругу Офицеров, в казармах разносились шепотом слухи и новости, противоречившие одни другим».

Было в этих слухах что-то недосказанное, покрытое туманом. Через столетие гробница Александра оказалась… пустой. Куда исчез покойник? И был ли он Александром?

14 декабря на Сенатской площади разом, несколькими картечными залпами решился вопрос о престолонаследии и крушении планов заговорщиков.

В России так уж повелось, что новый правитель, едва ступив на престол, первый поворот головы делал в сторону силы. Той мощи, на которой держался трон и оберегалось собственное благополучие.

Армия и флот — две руки государства, так образно окрестил эту силу Петр Алексеевич Романов. Все его наследники и последники свято блюли сию заповедь.

Через десять дней после событий на Сенатской площади Николай внезапно, не спрашивая о здоровье, возвратил его, Сенявина, на службу. Написал на полях приказа: «Принять прежним старшинством и объявить, что я радуюсь видеть опять во флоте имя, его прославившее».

Новоявленный император прекрасно знал о высоком престиже Сенявина среди моряков.

Недавно назначенному новому начальнику Морского штаба фон Моллеру Николай I сразу же повелел:

— Надобно поставить наши морские силы на основания прочные. Для исследования того образуйте комитет из достойных людей и доложите мне.

В комитет по образованию флота, вместе с другими, назначили Сенявина и его друзей-товарищей по архипелагским экспедициям — вице-адмирала Семена Пустошкина и контр-адмирала Петра Рожнова.

Вскоре в комитет поступили записки заговорщиков по «Делу 14 декабря», моряков Завалишина [85] Завалишин Дмитрий Иринархович (1804–1892) — декабрист, лейтенант. В 1822–1824 гг. участвовал в кругосветном плавании с М. П. Лазаревым. Был членом Северного общества, приговорен к вечной каторге, с 1839 г. на поселении в Чите. Автор «Записок декабриста». и Торсона [86] Торсон Константин Петрович (ок. 1790–1852) — декабрист, капитан-лейтенант, участник Отечественной войны, заграничных походов, кругосветного плавания на шлюпе «Восток» (1819–1821). Член Северного общества. . В Петропавловской крепости они писали «кровью сердца» о пороках родного флота, предлагали пути излечения недугов. Николай, рассмотрев дело, распорядился:

— Перепроверьте мысли сих злодеев. В них есть немало полезного.

Едва начав работать в комитете, Сенявин встревожился за сына, Николая. Он стал капитаном, дежурил иногда в Главном штабе.

Как-то вечером его вызвали в караульное помещение, куда доставили подозреваемого по «Делу 14 декабря».

— Прошу принять арестованного Александра Грибоедова [87] Грибоедов Александр Сергеевич находился под арестом по делу декабристов на гауптвахте Главного штаба, и первый допрос его был 11 февраля 1826 г. , — доложил сопровождающий офицер и выложил на стол объемистый пакет, — сие его бумаги для передачи по назначению.

Николай Сенявин посмотрел на арестованного. «Так вот какой сей знаменитый писатель». Он взглянул на пакет. В нем, видимо, основные улики против Грибоедова.

— Прошу пройти в кордегардию, — жестом пригласил Сенявин офицера.

Едва они вышли, Грибоедов взял пакет и спрятал под одеждой…