Иван Фирсов - Лазарев. И Антарктида, и Наварин

Погрузка мехов между тем заканчивалась, все было готово к выходу в обратный путь, но тут начались неприятности.

Последние недели под разными предлогами зачастил на берег Шеффер. Несколько раз он о чем-то втайне шушукался с Молво и Красильниковым, загадочно посматривал на офицеров. Как-то вечером, вернувшись с берега, постучал в каюту и довольно напыщенно обратился к Лазареву:

— Господин капитан, мой услуги польше не рассчитывайте. Я подписал контракт господин Баранов, остаюсь в Ситхе и сего дня перешел на службу компании в Ситхе.

Лазарев не очень хорошо знал немца, давно подозревал его непорядочность, но такой подлости — сбежать с корабля перед выходом в море, не ожидал.

Прибыв в Новоархангельск и присмотревшись к здешним нравам, Шеффер понял, что может без особого труда поживиться. Всячески черня Лазарева, он льстил Баранову, втерся в доверие, и его приняли на службу в Российско-Американскую компанию. Особенно заинтриговал правителя план Шеффера об установлении торговых связей с Сандвичевыми островами…

Лазарева возмутил Баранов: даже не соизволил поставить в известность капитана о случившемся, а ведь ему в дальний вояж, не менее года плыть без врача, всякое на корабле может случиться. Вообще, вся эта гнусная история насторожила Лазарева. Он угадывал в Шеффере негодяя и авантюриста, а правитель его в свои объятия берет…

Унковский, узнав о немце, сказал:

— Уверяюсь в самовластии правителя все более. Надобно остерегаться оного, быть может, самодурства в нем немало.

Пришлось распределить обязанности лекаря между Российским и помощником, подштурманом.

Назавтра к борту пристали местные индейцы-тинклиты в трехлючной байдарке. На буксире они вели новую пустую двухлючную байдарку. Месяц назад Лазарев договорился с вождем местного племени тинклитов, заплатил товарами вперед, чтобы ему изготовили байдарку. До этого вся каюта капитана заполнилась разнообразными моделями судов и лодок разных стран и народов. Отныне же Лазарев решил собрать коллекцию малых судов в натуральную величину.

Прошло еще несколько дней, и, обходя солнечным утром корабль, Лазарев услышал шум и громкие крики, доносившиеся с американской шхуны. В подзорную трубу было видно, что там происходит что-то неладное. Лазарев в шлюпке немедля отправился туда.

У борта «Педлара» стояли два барказа, в одном из них сидели вооруженные промышленники. На верхней палубе перед побледневшим Хантом не спеша прохаживался Баранов, посматривая, как из трюма поднимали бочонки с порохом, а из кормовой надстройки выносили и складывали на палубе ружья.

— Вот, господин лейтенант, вы человек воинский, полюбуйтесь, какими гостинцами господин Хант одаривает тинклитов здешних. — Он гневно посмотрел на Ханта. — Мало погубили россиян в сих местах!

Лазарев взял ружье, осмотрел замок, ствол, покачал головой:

— Славно сработано.

Баранов распорядился снести ружья в барказ, Ханта с командой отправить на американское китобойное судно, только что бросившее якорь на рейде, а на бриг наложить арест.

Когда американцев увезли на китобой, Лазарев осторожно спросил:

— Не круты ли сии акции для правителей Соединенных Штатов?

Баранов упрямо покачал головой.

— Пора наглецов проучить, сие не впервой творят, — он прищурился, — а вам, господин капитан, видимо, повременить придется с обратным вояжем.

Лазарев удивленно поднял брови.

— Согласно контракту с компанией сроки наши истекают, и я не намереваюсь далее задерживаться. Служители ждут возвращения домой. — Лазарев настроился решительно. — Флота его величества мы подданные, лишь на время в компанию определены.

Баранов повернулся к трапу, нахмурился:

— Компанейские дела вершить в сих краях доверено мне, господин капитан, а вы в них обретаетесь.

Капитан «Суворова», годившийся ему если не во внуки, то в сыновья, показывал характер, чего Баранов не переносил, да и не помнил, кто ему перечил.

Вернувшись на корабль, Лазарев вызвал Унковского и передал разговор с Барановым.

— Распорядись, Семен Яковлевич, завтра бочки свезти на берег и наполнить водой на неделю. Рангоут и снасти перебрать и к постановке изготовить. На берег никого не пускать. Да намекни Молво с Красильниковым — ежели желают Петербург повидать, пусть эту неделю ночуют на корабле. — Он прищурился, задорно улыбнулся, потер подбородок. — Господин правитель позабыл, что палуба корабля не земля компанейская…