Александр Золототрубов - Опальный адмирал

— Ужинать будешь?

— Нет, я сыт, на своем корвете ел котлеты с гречкой. — Он сел на диван, ладонью пригладил волосы. — Устал я чертовски. Комфлот устроил проверку крейсеру, и весь день в море мы «сражались» с противником.

— И как он, Кожанов, остался доволен? — Наталья повела бровью.

— Экипажу и мне персонально объявил благодарность!

— Ты, конечно, рад? — В глазах жены читалась усмешка.

— Море — моя жизнь, и, если все идет как надо, почему бы не радоваться? — Кузнецов помолчал. — Кстати, о тебе Иван Кузьмич сказал, что ты красива.

— Вот как! — воскликнула Наталья. — А мне он не понравился, глаза раскосые, как у японца. Я случайно познакомилась с ним. Хотела тебя увидеть, но крейсер уже ушел в море. Так объяснил мне дежурный КПП. Собралась уходить, как к причалу подкатила легковушка и из нее вышел какой-то начальник. Из рапорта дежурного я поняла, что это и есть командующий флотом. Он поздоровался со мной, спросил, кто я и зачем пришла. Он был вежлив, сдержан, улыбался и даже пошутил: мол, не сбежала ли я с картины художника? Вообще-то забавный ваш комфлот.

— Мне он по душе, — сказал Николай Герасимович. — Умен, прост в общении с людьми, моряки его почитают…

Утром на крейсер пришли свежие газеты. Кузнецов развернул «Красную Звезду», в глаза бросился крупный заголовок: «Капитан первого ранга». Николай Герасимович прочел статью на одном дыхании. В ней комфлот назвал его «самым молодым капитаном первого ранга всех морей мира».

— Я ничего не напутал в статье? — спросил Кожанов, когда зашел к Кузнецову в каюту.

— Нет, — смутился Николай Герасимович.

— Наталья Казимировна расцелует тебя, когда узнает, что ты капитан 1-го ранга.

— Вряд ли, Иван Кузьмич, — грустно отозвался Кузнецов.

— Отчего вдруг?

— Мы с ней снова повздорили, и кажется, серьезно. — Помолчав, он вдруг выпалил: — У нее кто-то есть… Я случайно услышал, как она любезничала с ним по телефону.

— «Любезничала по телефону…» — усмехнулся Кочанов. — Она что, лишена права иметь знакомых? Ты меня удивляешь, Кузнецов. Ревность бушует в твоей груди, вот что!..

Прошло три месяца. Наступил Февраль 1936 года. Перед Днем РККА Кузнецову позвонил его друг флагманский инженер-механик бригады крейсеров Николай Прохватилов.

— Николашка, ты уже собрался в поездку?

— Какая еще поездка? — едва не выругался Николай Герасимович.

— Разве старпом не сказал тебе о моем вчерашнем звонке? Ты награжден орденом Красной Звезды, а я — орденом «Знак Почета». Группа награжденных моряков-черноморцев завтра выезжает в столицу, велено и нам быть. Телеграмму подписал комфлот.

— Я был в штабе и старпома не видел. Спасибо, что дал знать.

— Что надо было Прохватилову? — спросила Наталья, когда муж положил трубку.

— Завтра вечером мы с ним выезжаем в Москву, там нам вручат ордена.

— Коля, милый, и я поеду с тобой! — воскликнула жена. — Хочу повидать столицу, пройтись по Красной площади, увидеть Кремль. А вечером вместе пошли бы в Большой театр. Ты не возражаешь?

— Ни к чему это, Наташа, — возразил Кузнецов. — Вот дадут мне отпуск, тогда и поедем с тобой куда пожелаешь.

Жена грустно молвила:

— Жаль, но пусть будет так, как ты решил.

Ордена вручали в Кремле 17 февраля. Дни в столице стояли морозные. Улицы замело снегом. Когда они приехали, весь день резвилась шальная метель, наметая сугробы. Лишь под вечер улеглась она, небо прояснилось от серо-бурых туч, небосклон загорелся звездами. Военных моряков принимал Михаил Иванович Калинин, председатель ЦИК СССР. Был он весел, седая клинышком бородка шевелилась как живая, в глазах задорно горели огоньки. Говорил он просто, но находил для награжденных такие слова, которые бередили душу, заставляли сопереживать вместе с ним.

— Так это вы командир крейсера «Червона Украина»? — спросил Калинин, когда вручал Кузнецову орден. — Товарищ Сталин и Серго Орджоникидзе гостили на вашем корабле, они с похвалой отзывались об экипаже. Ваш корабль — лучший на военном флоте, и не зря вас наградили. — Он вручил Кузнецову орден Красной Звезды.

— Служу Советскому Союзу!.. — волнуясь, произнес Николай Герасимович.

Вечером моряки отправились в Большой театр. Кузнецова и Прохватилова пригласили в литерную ложу. Шла опера «Пиковая дама».

— Знаешь, Николай, я уже скучаю по кораблю, — признался Кузнецов своему другу.

— И по жене, наверное, соскучился, — улыбнулся друг. — Завтра уедем в Севастополь, так что не грусти…