Давид Малкин - Король Шаул

Иоав кивал в темноте, соглашаясь.

Так они добрались до впадины в каменной стене под самой вершиной и замерли там, прижавшись друг к другу и боясь дышать. Увидеть отсюда, что делается наверху, Йонатан и Иоав не пытались. Они прислушивались к звукам у себя над головой.

Пожилые стражники с поста над двумя притаившимися иврим жили здесь уже неделю. Они поставили палатку, готовили себе на костре в яме еду и следили за дорогой, а также за армией Йонатана на противоположном утёсе. В пещере поблизости от костра филистимляне собрали пожитки, отнятые ими у пойманных беглецов-иврим. У входа в пещеру сидели связанные пленники, а стражники ожидали, когда поблизости пройдёт обоз на побережье, чтобы отправить с ним свою добычу в Филистию. Прислушиваясь к разговору пленных, Йонатан и Иоав узнали всё, что им было нужно, а кроме того обнаружили, что несчастные пленные – это эфраимцы, покинувшие недавно их стан. Йонатану даже показалось, что это открытие обрадовало Иоава, мечтавшего рассчитаться за выбитые зубы.

Но главное, подтвердилось, что Питтак действительно уже отправил к Гив’е впереди своего войска карательный отряд, чтобы в темноте обойти посты иврим на утёсе Снэ. Карательный отряд был так многочислен, что растянулся от михмасского лагеря до этих постов пожилых охранников. Большинство карателей составляли новобранцы, не имевшие боевого опыта, зато торопившихся отправить домой побольше добра из Кнаана. И пока их командиры носились с палками вдоль растянувшегося строя, каратели потихоньку воровали у стражников их добро, собранное в пещере. Незадолго до появления двух иври на утёсе там произошла драка между карателями и стражниками из-за эфраимской рабыни. Драку с трудом прекратили.

Йонатан и Рыжий понимали, что возвращаться обратно им нельзя. Во-первых, спускаться в темноте по отвесной скале было слишком опасно. Во-вторых, на Снэ они придут не раньше, чем к утру, а за это время каратели могут уже пройти к Гив’е, если только их не заметит со своего поста Авинадав.

Что же делать?

– Давай, – шепнул Йонатан оруженосцу, – я на минуту покажусь охране. Если позовут к себе – это будет знаком, что Господь отдал филистимлян в наши руки. А если станут бросать в меня камни – это уже будет знаком нам убираться отсюда поскорее.

Сосчитав до трёх, Йонатан приподнялся так, чтобы сверху не были видны его ножны с мечом. Один из стражников, жаривших на углях мясо, тут же его заметил. Он не удивился и тихонько позвал:

– Иди сюда, иври! Здесь тебя ждёт еда.

Не ответив, Йонатан отполз в сторону, подтянулся на руках и оказался на плато. Стражник, потеряв его из виду, сделал ещё один шаг к краю, и подмётки его сандалий коснулись макушки Иоава. Этого Рыжий стерпеть не смог. Он дёрнул стражника за ноги, и тот, вскрикнув, полетел вниз. Иоав всадил в него нож, вскочил на труп, подпрыгнул и очутился рядом со своим командиром. Йонатан выхватил из костра огромную головню и побежал по плато, пронзая мечом попадавшихся на пути филистимлян и поджигая палатки, повозки, хвосты привязанных к столбам мулов. Следом за ним точно также – в одной руке меч, в другой горящая ветка, – нёсся рыжий оруженосец.

Потом они не могли вспомнить, кто дал оружие иврим, сидевшим в пещере, скорее всего, те подобрали его сами. Но по крикам на иврите, Йонатан и Иоав догадались, кто бежит за ними по охваченному паникой плато.

Каратели и стражники ринулись друг на друга, убивая и сталкивая с обрыва. Часть филистимлян, стоявших на дороге, побежала к утёсу, но большинство, топча упавших и сбрасывая с повозок своих и чужих, кинулась обратно, под защиту земляных валов михмасского лагеря. Командиры, не пытаясь остановить ночную панику, прорывались к Михмасу, прокладывая себе дорогу ударами палок. А за ними неслись, подсвеченные шарами горящих по сторонам дороги кустов, Дагон и Кронос [34], как потом уверяли спасшиеся филистимляне. Кронос был ниже ростом и уже в плечах, в его глаза невозможно было взглянуть, чтобы не испепелиться на месте. Огромные лоскуты пламени раскачивались вдоль перепачканной кровью морды – не иначе, как Кронос на ходу пожирал попавшихся ему карателей. Потом бог споткнулся о дохлого осла и полетел на дорогу, успев запустить факел в удирающих филистимлян. Кронос рычал, ругался и извергал из пасти струи огня. Дагон наклонился над ним, а мимо пробегали с выпученными глазами каратели, воплями предупреждая своих о приближение разъярённых богов.

И был ужас в стане <...> И охранный отряд, и каратели обезумели. И содрогнулась земля, и стала ужасом Божьим.