Томас Кенилли - Список Шиндлера

Метек Пемпер, дожидавшийся, когда придет его время давать показания, сидел рядом с бывшим узником Плачува, который, увидев Амона на скамье подсудимых, прошептал: «Этот человек по-прежнему наводит на меня ужас». Но сам Пемпер, представ на свидетельском месте, дал полный отчет о преступлениях Амона Гета. За ним последовали и остальные, среди которых были доктор Биберштейн и Хелена Хирш, их страшные, болезненные воспоминания не потеряли всей своей остроты.

Амон был приговорен к смерти и повешен в Кракове 13 сентября 1946 года.

Прошло всего два года с того времени, когда СС арестовало его в Вене за делишки на черном рынке.

По сообщениям краковской прессы, он пошел на казнь, не проявив раскаяния, и перед смертью выкинул руку в национал-социалистском приветствии.

В Мюнхене сам Оскар Шиндлер опознал Липольда, задержанного американцами. Заключенные из Бринлитца сопровождали Оскара на процедуре опознания и слышали, как Шиндлер сказал протестующему Липольду: «Предоставишь это сделать мне или отдать тебя пятидесяти разъяренным евреям, которые ждут на улице?»

Липольд тоже был повешен за свои преступления – не в Бринлитце, а за предыдущие, совершенные в Будзыне.

Шиндлер к тому времени пришел к мысли, что хорошо бы ему стать фермером в Аргентине: он будет выращивать нутрий, больших южно-американских водоплавающих крыс, которые ценились из-за их меха. Оскар считал, что стоит последовать тому же безошибочному коммерческому инстинкту, который в 1939 году привел его в Краков, а теперь заставляет его пересечь Атлантику. У него не было ни копейки, но «Джойнт», международная благотворительная еврейская организация, которой Шиндлер во время войны предоставлял свои отчеты и которая знала о его послужном списке, выразила желание помочь ему. В 1949 году ему была предоставлена безвозмездная ссуда в пятнадцать тысяч долларов и выдана рекомендация («ко всем, кого это может касаться»), подписанная М.В. Бекельманом, вице-председателем исполнительного комитета «Джойнта».

В ней говорилось: «Американский комитет «Джойнт» тщательно расследовал деятельность мистера Шиндлера во время войны и оккупации… Мы от всего сердца хотели бы рекомендовать всем организациям и отдельным лицам, вступающим в контакт с мистером Шиндлером, всемерно помогать ему в знак признания его выдающихся заслуг…

Под предлогом руководства нацистскими предприятиями сначала в Польше, а потом в Судетах мистер Шиндлер создал достойные условия работы, а потом защитил еврейских мужчин и женщин, обреченных на смерть в Аушвице и в других, столь же зловещих концентрационных лагерях… Лагерь Шиндлера в Бринлитце был единственным лагерем на оккупированной нацистами территории, где евреев не только не убивали, но и не подвергали избиениям, относились к ним с тем уважением, которого заслуживают человеческие существа.

И теперь, когда он вынужден заново начинать жизнь, просим всех: окажите ему содействие, как он в свое время помогал нашим собратьям».

Отправившись в Аргентину, Шиндлер взял с собой полдюжины семей из Schindterjuden, оплатив им проезд. Вместе с Эмили он обосновался на ферме в окрестностях Буэнос-Айреса и работал на ней около десяти лет. Те из спасенных Оскаром, которые не видели его в те годы, не могли даже представить его в роли фермера, ибо он никогда не был склонен к утомительной постоянной рутине. Кое-кто говорил, и в этих словах была доля истины, что при всей невероятности их существования и «Эмалия», и Бринлитц успешно функционировали потому, что на них работали такие толковые головы, как Штерн и Банкер. В Аргентине же у Оскара Шиндлера не было такой поддержки, если, конечно, не считать здравого смысла и привычки к сельской жизни его жены Эмили.

Это десятилетие, в течение которого Оскар вкалывал на ферме, продемонстрировало ему, что искусственно выращенные нутрии, в отличие от диких, дают мех и кожу не столь высокого качества, как хотелось бы. К тому времени разорилось немало аналогичных предприятий, и в 1957 году ферма Шиндлеров обанкротилась. Эмили и Оскар перебрались в домик, приобретенный отделением «Бнай-Брит» в Сан-Винсенте, южном пригороде Буэнос-Айреса, и Оскар стал искать себе работу в качестве коммивояжера. Через год он вернулся в Германию, а Эмили осталась в Аргентине.

Устроившись в небольшой квартирке во Франкфурте, он обзавелся капиталом для покупки цементного завода, не теряя надежды на получение большой компенсации от западногерманского министерства финансов за потерянную в Польше и Чехословакии собственность. Из его усилий практически ничего не вышло. Многие из близких ему людей пришли к выводу, что неудачи его обращений к германскому правительству объяснялись ростом прогитлеровских настроений среди гражданских служащих среднего звена. Но, может быть, обращения Шиндлера не принесли результатов в силу чисто технических причин. Не представляется возможным уловить бюрократическую злонамеренность в ответах, поступивших Оскару Шиндлеру из министерства.