Томас Кенилли - Список Шиндлера

Заваленный обилием дел, встреч, лжи, лести и бесконечного заполнения бумаг в те несколько недель до закрытия Плачува, Оскар просто не имел времени проверять Гольдберга. В эти дни, полные хаоса и неразберихи, Гольдберг – Владыка Списка – держал его открытым для предложений.

Например, доктор Идек Шиндель пришел к Гольдбергу, чтобы уговорить его включить в список для отправки в Бринлитц себя и двоих своих младших братьев. Гольдберг не дал ему немедленного ответа, и Шиндель находился в неведении до 15 октября, когда мужчин-заключенных стали загонять в теплушки: только тогда Идек понял, что ни он, ни его братья не были включены в список.

И все же он попытался присоединиться к «людям Шиндлера».

Эта сцена была достойна того, чтобы стать воплощением Судного Дня – отторгнутый из числа праведников пытается укрыться в их среде, где его и замечает ангел мщения; роль его на этот раз выполнял обершарфюрер Мюллер, который подошел к доктору с хлыстом в руке и ударил его.

По левой щеке, по правой, опять по левой и опять по правой – насмешливо спрашивая при каждом ударе:

– Что? Ты? Забыл? В этом? Ряду?!

Шинделю предстояло остаться в лагере с небольшой группой заключенных, которая должна была окончательно ликвидировать Плачув, а затем в вагоне для скота вместе с несколькими больными женщинами отправиться в Аушвиц. Там их бросили в барак в отдаленном углу Биркенау и оставили умирать. Как ни парадоксально, большинство из них выжили: засунутые в дальний угол, они оказались вне внимания начальства лагеря. Самого Шинделя послали во Флосенбург, где ему вместе с братьями пришлось принять участие в «марше смерти». Он завершил его живым скелетом, а вот младший Шиндель был застрелен в предпоследний день войны.

Оценивать негативные факты, связанные со списком Шиндлера, к которым Оскар не имел отношения, следует как результат злонамеренной деятельности Гольдберга, который вплоть до последних отчаянных дней октября продолжал поддерживать в людях ложные надежды.

Каждый по-своему вспоминал о списке.

Генри Рознер встал в один ряд с людьми Шиндлера, но эсэсовец заметил в его вещах футляр от скрипки. Решив, что Амон Гет, едва его выпусят из тюрьмы, ту же потребует музыки, отослал Рознера обратно. Тогда Генри, пристроив гриф под пальто в подмышечную ямку, опять стал в эту очередь – и так попал в теплушку. Рознер был одним их тех, кому Шиндлер пообещал спасение, он был в списке всегда, с самого начала.

То же самое произошло с Иеретцами: старый Иеретц с упаковочной фабрики и Хая Иеретц значились в списке как мetallarbertierin – металлисты. В списке старых работников «Эмалии» оказались и супруги Перельман и Левертов.

В итоге, несмотря на все махинации Гольдберга, Шиндлер все-таки получил в свое распоряжение большую часть из тех, кого он потребовал, хотя некоторые лица среди них не могли не удивить его. Но столь великодушный человек, как Оскар, не стал возражать, увидев позже среди обитателей Бринлитца самого Гольдберга.

Но встречались и более приятные неожиданности. Польдек Пфефферберг, например, был отвергнут Гольдбергом из-за отсутствия у него драгоценностей, хотя и намекнул, что может заплатить водкой или вообще одеждой или хлебом. Раздобыв бутылку, он получил разрешение вместе с ней направиться в казарму на Иерусалимской, где дежурил Шрейбер. Вручив тому бутылку, он попросил заставить Гольдберга включить его в список вместе с Милой.

– Шиндлер, – сказал он, – должен был включить нас.

Польдек понимал, что речь идет о жизни и смерти.

– Да, – согласился Шрейбер. – Вы двое должны попасть в него.

Если вы возмущены, почему такой человек, как Шрейбер, не спросил себя в тот момент: «Если данный человек и его жена достойны спасения, почему его не достойны остальные?» – постарайтесь понять, в какое страшное время и в каком страшном месте все это происходило, и не судите никого судом человеческим.

И когда пришло время, Пфефферберги оказались среди людей Шиндлера. Здесь, к их удивлению, они встретили Хелен Хирш с младшей сестренкой, о спасении которой она мечтала.

В воскресенье, 15 октября, мужчины из лагеря Шиндлера собрались на боковых путях Плачува. Женщины должны были отправляться через неделю.

Хотя первые восемьсот человек держались отдельной группой во время погрузки, ибо для них должны были быть поданы отдельные вагоны, всех загнали в состав, где уже содержалось тысяча триста других заключенных, направлявшихся в Гросс-Розен. Примерно половина из них решила, что им не миновать Гросс-Розена, прежде чем они попадут в лагерь Шиндлера. Но многие считали, что должны прямиком направляться туда: они уже подготовились к тяготам долгого и медленного пути в Моравию, предполагая, что им придется сидеть в вагонах, когда их состав будут загонять на дополнительные пути и томить на развязках. Не исключено, что в таком положении им придется ждать по полдня и больше, пропуская грузы первой срочности…