Юрий Сушко - Альберт Эйнштейн. Во времени и пространстве

Но «звездный час» ее был впереди. И он пробил. Во время очередной встречи Зарубина вначале показалась Маргарите какой-то чересчур возбужденной. Однако Елизавете Юльевне быстро удалось собраться:

– Марго, весной прошлого года в Советском Союзе был создан Еврейский антифашистский комитет (ЕАК). Читала? Хорошо. Это серьезная организация, и наше руководство, товарищ Сталин связывает с ее деятельностью определенные планы. Принято обращение к братьям-евреям всего мира объединиться в общей борьбе против нацизма, которое подписали известные тебе люди – физик Капица, кинорежиссер Сергей Эйзенштейн, актер Соломон Михоэлс, писатели Эренбург и Маршак, музыканты Давид Ойстрах, Эмиль Гилельс, Яков Флиер… Начат сбор средств в помощь Красной Армии. Прочти, это копия.

Маргарита взяла лист бумаги с коротким машинописным текстом: «Председателю Еврейского антифашистского комитета, народному артисту СССР товарищу Михоэлсу. Прошу передать трудящимся евреям Советского Союза, собравшим дополнительно 3 млн 294 тысячи 823 рубля на постройку авиаэскадрильи «Сталинская дружба народов» и танковой колонны «Советский Биробиджан», мой братский привет и благодарность Красной Армии. Сталин».

– Теперь перед ЕАК стоят новые задачи – установить личные контакты с братьями-евреями в Америке, – сказала Зарубина и отобрала у Марго бумагу. – Ясно?

– Что я должна сделать?

– Пригласить гостей в Штаты.

– Я?

– Да нет, конечно. Это должен сделать Американский комитет еврейских писателей, художников и ученых, который возглавляет… Альберт Эйнштейн. Вы знаете об этом?

– Да, конечно, – послушно кивнула Маргарита.

– Вот и займитесь этим. Надеюсь, проблем не будет? Вы понимаете ответственность? Ах, ну да, вы же у нас и так ответственный секретарь…

Идею пригласить Михоэлса в Америку для сбора средств в помощь воюющей с фашистами России Эйнштейн сразу поддержал:

– Марго, вы это здорово все придумали. Знаете, богатые американцы порой испытывают какой-то необъяснимый комплекс вины перед другими людьми. А так как благотворительность считается богоугодным делом, они тем самым как бы оправдываются. Успех я гарантирую.

В 1943 году в США прибыли лидеры ЕАК, актер и режиссер Соломон Михоэлс и поэт Ицик Фефер. Накануне поездки членов делегации инструктировал лично Лаврентий Павлович Берия. Надо отдать должное, ему удалось создать атмосферу непринужденной дружеской, доверительной беседы, широкого обмена мнениями. Неслышно появлявшийся в кабинете офицер-порученец Саркисов то и дело подливал гостям в рюмки коньяк и менял блюда с бутербродами.

– Знаете, друзья, на днях товарищ Сталин принимал академика Вернадского. Это был долгий и душевный разговор. В частности, о международном сотрудничестве ученых. Оказалось, якобы существует некая особая тайная договоренность между крупнейшими западными физиками (прямо масонская ложа какая-то, честное слово) о том, чтобы новое сверхоружие первыми разработали нацисты. Атомная бомба в руках у Гитлера, вы представляете, что это такое? Мировая катастрофа! Вы со мной согласны? Многие западные ученые убеждены, что нужно поделиться с нашими физиками теми или иными результатами своей, – он сделал многозначительную паузу, – секретной работы…

Вам важно повлиять на умы и чувства потенциальных американских друзей, убедить их не только в том, что в Советском Союзе нет никакого антисемитизма, но в том, что именно СССР является надежным гарантом и защитником интересов евреев во всем мире и поэтому именно нам следует помогать всеми доступными средствами. Так почему бы не перебросить мосток через океан и установить дружеский контакт между учеными, физиками двух стран – теоретиками и практиками – для обмена информацией?..

Цели ясны, задачи определены. Но сомнения и страхи все же оставались. «Не знаю, что делать, чтобы отделаться от гнетущего чувства, – буквально перед самым отъездом из Москвы Михоэлс писал своей жене Анастасии Потоцкой, которая находилась в эвакуации, в далеком Ташкенте. – Здесь выявилась картина весьма тяжелая и сложная той обстановки, в которой мне придется очутиться фактически одному… А сложность растет там с каждым днем. Придется нырять. Но ведь это не роль. Здесь провал немыслим – это значит провалить себя, обезглавить себя. Любимая, мне тяжело и тоскливо».

Только напрасно Соломон Михайлович рассчитывал, что т а м он окажется один. От Американского общества помощи России московских гостей опекала Маргарита Коненкова. Она подготовила их официальную встречу с супругой американского президента СССР, помогала в организации многомесячного пропагандистского турне по Соединенным Штатам. Теневое «шефство» обеспечивала разветвленная советская резидентура. В Вашингтоне ею руководили секретарь посольства СССР Василий Зарубин (под фамилией Зубилин) и его верная спутница Елизавета Юльевна, в Сан-Франциско вице-консул Григорий Хейфец (носивший зловещее кодовое имя Харон)… Они ни на минуту не выпускали из вида посланников Москвы и вовремя уберегали от ошибок. Повседневный присмотр за малопредсказуемым Михоэлсом вел Фефер (оперативный псевдоним «Зорин»), с которым Берия имел отдельную беседу. Ицик в тот вечер едва ли не во фрунт тянулся перед Лаврентием Павловичем, а потом, уже дома, напился, как простой хам. И долго горько плакал, чувствительная душа. Но зря он так переживал. И в Союзе писателей, и в ЕАК все прекрасно знали (или догадывались) о том, что Фефер связан с НКВД, а потому не сторонились и ничего от него особо не скрывали.