Юрий Сушко - Альберт Эйнштейн. Во времени и пространстве

Что поделаешь, ведь жить ему приходилось, по сути, на две семьи, деля кров с кузиной Эльзой. Последняя, конечно, высказывала претензии Альберту, утверждая, что Милева бессовестно помыкает им как хочет. На что Эйнштейн решительно возражал: « Я с полной убежденностью заявляю Вам, что считаю себя вполне достойным представителем своего пола. Надеюсь, у меня когда-нибудь появится возможность Вас в этом убедить ». И утешал страдающую любовницу: « Отсутствие Милевы мне так приятно. Как ты видишь, я тоже получаю удовольствие от брака ».

Отдадим должное стойкости и настойчивости Милевы, которая из последних сил стремилась сохранить распадающиеся брачные узы. Она даже заботливо предупреждала ненавистную соперницу-разлучницу: «Надобно тебе знать, что ты – бесстыдная потаскуха, а посему желаю тебе всего самого наихудшего. Не надейся, что твоя судьба сложится лучше, чем моя».

Вся в слезах Эльза прибежала к Альберту:

– Прочти, что пишет твоя благоверная!

Эйнштейн мельком взглянул на письмецо Милевы и приобнял плачущую Эльзу:

– Дорогая, нет никаких причин, чтобы у тебя болела голова из-за моей жены. Еще раз заверяю тебя, что этой проблемы не существует. У нас с ней давным-давно разные спальни. И я рассматриваю свою так называемую жену в качестве служанки, которую я не могу уволить. Понятно?..

А друзьям в порыве откровения признавался: « Когда я живу с Милевой, у меня ощущение, будто у меня под носом говно ».

Эйнштейн был бесконечно благодарен Эльзе за то, что она никогда не пересекала проведенную им самим демаркационную линию между его научным миром и семейной жизнью. Это давало Эйнштейну свободу и возможность в любую минуту оставаться наедине с самим собой. Период некоторого творческого застоя в научных поисках, который случился с ним после расставания с Милевой, изнурительной болезни и обретения новой заботливой спутницы сменился всплеском новых открытий. В конце 1915 года он сообщал одному из коллег: « Последний месяц был одним из самых тревожных и тяжелых в моей жизни, но и одним из наиболее успешных… Я понял, что мои прежние уравнения гравитационного поля были совершенно необоснованными. После того, как у меня исчезло всякое доверие к прежней теории, я ясно увидел, что удовлетворительное решение можно найти только на основе идеи Римана. К великой моей радости, выяснилось, что, кроме решения Ньютона как первого приближения, во втором приближении появилось смещение перигелия у Меркурия. Для отклонения света Солнцем получилось значение, вдвое больше прежнего… Как только вы изучите общую теорию относительности, вы убедитесь в ее правильности. Поэтому я ни слова не скажу в ее защиту… »

Всего за годы войны он опубликовал, кроме книги об ОТО, еще около пятидесяти статей, что было просто ошеломительным результатом.

Работая, он забывал обо всем на свете, об отдыхе, о сне, о еде. Неожиданно навестившая отчима Марго, сразу отправилась на кухню.

– Альберт, а что это?!

В кастрюле с супом великий экспериментатор варил яйцо.

– Обед, – ответил он. – Сразу будет и первое блюдо, и второе. Попробуй, вкусно!

Беспорядочный образ жизни, неважное питание печально сказывались на общем состоянии здоровья ученого, особенно терзали его болезненные приступы, связанные с расстройством желудка, и прочие малоприятные проблемы пищеварения. Плюс ко всему потом добавилась желтуха и обострение болезни печени. Все заботы об Альберте взяла на себя Эльза, окружив беспокойного пациента материнским вниманием и заботой. Порой даже чрезмерными.

В конце концов, Эйнштейн все-таки решился проинформировать Милеву: « Поскольку наша раздельная жизнь прошла проверку временем, я прошу тебя о разводе ». При этом заверял: « Обещаю тебе, что когда получу Нобелевскую премию, то отдам тебе все деньги. Ты должна согласиться на развод, в противном случае ты вообще ничего не получишь ».

Суд признал их развод в феврале 1919 года на основании разъяснительного документа, в котором Эйнштейн был вынужден сознаться в супружеской неверности и рукоприкладстве. Но позже он написал Милеве: « С течением времени ты убедишься, что нет лучше экс-супруга, чем я, ибо я верен и честен ». А также просил не писать ему, пока она всерьез не соскучится по нему. На что Милева ответила: «Я все ждала и ждала скуки, но так и не дождалась – и не знаю, что с этим делать…»

Члены Нобелевского комитета оказались в затруднительном положении. При обсуждении кандидатур в области физики за 1917 год сразу три авторитетных ученых высказались в пользу Альберта Эйнштейна. При этом французский физик Пьер Вейс свою рекомендацию сформулировал в возвышенно-поэтическом стиле: «за его попытки обуздать неизвестное». Но, не отрицая несомненных заслуг физика-теоретика, ученые отмечали: «Теория относительности Эйнштейна независимо от ее возможных достоинств в других контекстах, не заслуживает Нобелевской премии». Иными словами, теория нуждалась в практическом подтверждении. Поскольку других кандидатов не было, а том году присуждение премии было отложено.