Александр Дюма - Три мушкетера. Часть 2

Д'Артаньян бросил еще дымившийся пистолет, который он держал в руке, и упал на колени перед своей возлюбленной. Атос заткнул свой пистолет за пояс, а Портос и Арамис, державшие шпаги наголо, вложили их в ножны.

— О д'Артаньян, любимый мой! Наконец ты приехал, ты не обманул меня!.. Да, это ты…

— Да-да, Констанция, мы опять вместе!

— Как она ни уверяла, что ты не приедешь, я все-таки втайне надеялась и не захотела бежать. Ах, как я хорошо сделала, как я счастлива!

При слове «она» Атос, спокойно усевшийся в кресло, внезапно встал.

— Она? Кто «она»? — спросил д'Артаньян.

— Да моя приятельница, та самая, которая из дружбы ко мне хотела укрыть меня от моих гонителей, та, которая приняла вас за гвардейцев кардинала и только что убежала отсюда.

— Ваша приятельница? — вскричал д'Артаньян, и лицо его стало бледнее белого покрывала его возлюбленной. — О какой приятельнице вы говорите?

— О той, чья карета стояла у ворот, о женщине, которая называет себя вашим другом, д'Артаньян, и которой вы все рассказали.

— Ее имя, имя? — допытывался д'Артаньян. — Боже мой, неужели вы не знаете ее имени?

— Да как же, его называли при мне… Погодите… вот странно… Ах, боже мой, у меня мутится в голове… темнеет в глазах…

— Ко мне, друзья мои, помогите! — закричал д'Артаньян. — У нее холодеют руки, ей дурно… Боже мой, она лишается чувств!

Пока Портос во весь голос звал на помощь, Арамис кинулся к столу и хотел налить стакан воды, но остановился, увидев, как жутко изменился в лице Атос: он стоял перед столом, уставив застывшие от ужаса глаза на одну из рюмок, и, казалось, терзался страшным подозрением.

— О нет, нет, это невозможно! — повторял он. — Бог не допустит такого преступления!

— Воды, воды! — кричал д'Артаньян. — Воды!

— Бедняжка! Бедняжка! — хриплым голосом шептал Атос.

Оживленная поцелуями д'Артаньяна, г-жа Бонасье открыла глаза.

— Она приходит в себя! — воскликнул юноша. — Слава богу!

— Сударыня… — заговорил Атос, — сударыня, скажите, ради бога, чья это пустая рюмка?

— Моя, сударь… — ответила молодая женщина умирающим голосом.

— А кто вам налил вино, которое было в рюмке?

— Она.

— Да кто же это «она»?

— А, вспомнила? — сказала г-жа Бонасье. — Графиня Винтер.

Четыре друга все разом вскрикнули, но крик Атоса был громче остальных.

Лицо г-жи Бонасье покрылось мертвенной бледностью, острая боль подкосила ее, и она, задыхаясь, упала на руки Портоса и Арамиса.

Д'Артаньян с неописуемой тревогой схватил Атоса за руку.

— Неужели ты допускаешь?.. — Голос его перешел в рыдание.

— Я допускаю все, — ответил Атос и до крови закусил губы, стараясь подавить невольный вздох.

— Д'Артаньян, д'Артаньян, — крикнула г-жа Бонасье, — где ты? Не оставляй меня, видишь — я умираю!

Д'Артаньян, все еще трепетно сжимавший руку Атоса, выпустил ее и кинулся к г-же Бонасье.

Ее прекрасное лицо исказилось, остекленевшие глаза уже утратили всякое выражение, судорожная дрожь сотрясала плечо, по лбу катился пот…

— Ради бога, бегите, позовите кого-нибудь… Портос, Арамис, просите помощи!

— Бесполезно, — сказал Атос. — Бесполезно: от яда, который подмешивает она, нет противоядия.

— Да-да, помогите! — прошептала г-жа Бонасье. — Помогите!

Потом, собрав последние силы, она взяла обеими руками голову юноши, посмотрела на него так, словно изливала в этом взгляде всю душу, и с горестным возгласом прижалась губами к его губам.

— Констанция! Констанция! — крикнул д'Артаньян.

Вздох вылетел из уст г-жи Бонасье и коснулся уст д'Артаньяна — то отлетела на небо ее чистая и любящая душа.

Д'Артаньян сжимал в объятиях труп.

Юноша вскрикнул и упал подле своей возлюбленной такой же бледный и похолодевший, как она.

Портос заплакал, Атос погрозил кулаком небу, Арамис перекрестился.

В эту минуту в дверях показался незнакомый человек, почти такой же бледный, как все бывшие в комнате; осмотревшись вокруг себя, он увидел мертвую г-жу Бонасье и лежавшего без чувств д'Артаньяна.

Он явился в тот миг оцепенения, который обычно следует за большими катастрофами.