Владимир Шеменев - «Варяг» не сдается

– Служу Царю и Отечеству! – крикнул я, выдыхая весь воздух, который был в легких.

– Ура!!! – кричали наши матросы.

– Виват!!! – кричали французы.

После министра к «варяжцам» и «корейцам» подошел вице-адмирал Скрыдлов. Обойдя строй, каждому пожал руку. Дошел до Кати, которая стояла рядом со мной, и оторопел.

– Всеволод Федорович, а скажи мне, голубчик, что сия прелестная барышня делает в вашей команде? Возможно, она чья-то жена, но тогда ее место на гостевой трибуне.

– Екатерина Андреевна Румянцева. – Руднев не стал называть ее по фамилии бывшего мужа, дабы не будоражить страшное и темное прошлое, – была подобрана канонерской лодкой «Кореец» в водах залива накануне битвы. Она пожелала остаться на крейсере и приняла вместе с ним боевое крещение.

– Я прошу прощения, барышня, вы что, стреляли из пушки?

– Я хирург, – сказала Катя. – И все сорок минут боя я находилась в кормовом лазарете вместе с врачом Храбростиным и фельдшером Родионовым, оперируя раненых.

Адмирал стушевался, поняв, что пошутил он некстати.

– Можно? – он взял ее руку и поцеловал. – Я преклоняюсь перед вами, – вице-адмирал снял с себя Георгиевский крест и приколол его к бушлату, который красовался поверх того самого платья, в котором Катя сиганула с «Асамы».

Скрыдлов отдал Кате честь и, пройдя до конца строя, вернулся на середину. Сделав пару шагов назад, гаркнул так, чтобы его слышали все стоящие на палубе, от бака и до кормы.

– Родные мои, поздравляю вас с тем подвигом, в котором вы доказали всем, что русские умеют умирать с честью. Как истинно русские, вы удивили всех своей беззаветной храбростью, защищая честь России и Андреевский флаг, готовые скорее умереть, чем отдать свой корабль врагу…

Ремонтно-спасательная операция, по подсчетам японского министра финансов, должна была обойтись казне в миллион иен, но император лично санкционировал выделение этих денег, когда получил от контр-адмирала Уриу письмо с подробным описанием поведения противника в бою. Воодушевленный подвигом русских матросов, Мицухито потребовал от адмирала незамедлительно приступить к подъему крейсера.

В середине февраля в Чемульпо прибыл генерал-лейтенант инженерных войск Араи, специалист по судоподъемным работам. Обследовав затонувший крейсер, японский генерал насчитал около четырехсот повреждений, критичных для боеспособности.

– Спасательные работы экономически невыгодны, и даже если его тощий корпус выдержит перегрузки при подъемной операции, поставить корабль в строй будет невозможно, – сказал Араи.

Контр-адмирал Уриу посмотрел генералу в глаза и со спокойствием истинного самурая ответил:

– Значит, Араи-сан, вам предстоит сделать невозможное.

Крейсер лежал, углубившись пробитым бортом в грунтовый ил гавани, что серьезно затрудняло доступ водолазов-ремонтников к пробоинам. Для начала японцы демонтировали всю разбитую артиллерию «Варяга», сняли трубы и все вентиляционные воздухозаборники, а потом при помощи землесоса вырыли в грунте углубление. Крейсер снесло течением в эту яму, и крен уменьшился до двадцати пяти градусов, открыв три пробоины из пяти. Сразу же водолазы наложили на них парусиновые просмоленные пластыри и прижали их деревянными щитами, укрепленными полосами металла.

Водоотливной буксир «Сэнио-Мару» подключился через специальные патрубки к загерметизированным отсекам крейсера и начал откачивать воду. Работы по подъему крейсера «Варяг» продолжались почти полтора года, и только осенью 1905 г. поврежденный крейсер 1 ранга, получивший в японских списках имя «Сойа», был поставлен в длительный ремонт в Адмиралтейский док в Иокосуке.

«Крейсер-самурай» – так называли японцы «Варяг».

Андреевский флаг крейсера – тот, под которым он сражался и открыл кингстоны, по воле японского императора разрешено было сохранить – с условием не носить на гафеле, а хранить в кают-компании под стеклом. Адмирал Уриу испросил у божественного Тэнно разрешения не сбивать именную планку корабля, и в кормовой части на избитом борту остались горящие начищенной медью славянские буквы: «ВАРЯГЪ».