Давид Малкин - Король Давид

– Ладно, говори, – передумала Михаль, но сразу добавила: – Только если это не очень страшно.

– Страшно, – предупредил слепец, – и очень.

Михаль задумалась.

– Всё равно теперь уж говори, – махнула она рукой.

Предсказатель молчал.

– Говори, – приказал Авнер и положил ему на плечо тяжёлую руку.

– Ладно. Своих детей, милая, у тебя не будет. Станешь растить чужих, но им тоже не жить. Я чувствую, когда человеку не дано умереть своей смертью. Ещё ни разу не ошибся. Так вот, сама ты доживёшь до старости… Ты. Сама.

Все трое сидели, задумавшись, водя пальцами по земле. Потом Авнер, кряхтя, поднялся, помог встать Михаль и протянул слепцу две лепёшки:

– Держи, хотя ты и испортил ей настроение.

– Забирай обратно лепёшки, – отвёл его руку предсказатель.

– Возьми и ешь на здоровье! – рявкнул на него Авнер и стал было выводить на дорогу мулов, но остановился. Подошёл к слепцу, сказал, улыбаясь:

– Ладно уж, говори, что со мной будет.

– Забирай обратно лепёшки, – повторил слепец.

– А что, чувствуешь, не умру своей смертью? – засмеялся командующий.

Слепец молчал.

– И скоро?

– Очень скоро, – вздохнул предсказатель.

– Вот видишь, – пошутил Авнер, когда они отошли. – Он всем говорит только плохое. Так и я могу предсказывать. Да и много ли людей умирает своей смертью! Не принимай его слова близко к сердцу. Ты ведь идёшь к своему Давиду!

Михаль обернулась к нему и в первый раз за сегодняшний день улыбнулась

***

–Слишком много воинов собралось в Хевроне, – сказал Авишай бен-Цруя на военном совете.– Идут и идут. Со всей Страны Израиля! Чем станешь их кормить, Давид? Пора перебраться через Иордан и отбить стада у арамеев.

– Верно,– согласился Давид.– Да, ещё опять был гонец от Ахиша. Говорит, иврим давно не присылали даров басилевсу Филистии.

– Пусть Ахиш сам за ними придёт! – выкрикнул Иоав.

– Сейчас ещё не время с ним ссориться, – заметил Ахитофель Мудрейший.– Ещё настанет день, когда иврим придут за дарами во дворец басилевса в Гате.

– Это верно,– признал Давид.– Сделаем так, – обратился он к братьям Бен-Цруям, – соберите Героев, с ними две-три сотни солдат из нового пополнения и отправляйтесь грабить арамейский город Джахи. А я и Ахитофель останемся в Хевроне, будем готовить иудеев к походу на Маханаим. Что за город Джахи? Пастухи говорят, очень богатый и сонный. Его король нанимает арамеев воевать за него, а сам большую часть времени живёт у своего брата, короля Вавилона. Всё это я услышал только вчера. Пусть пастухи расскажут, что это за город и какие дороги к нему ведут.

– Где эти пастухи?– загорелся Иоав.

– Город Джахи – самый богатый в Кнаане,– уверял худой пастух, разбивая посохом головешку внутри костра.– А какой там базар! Охотники несут туда продавать дичь и певчих птиц, рыбаки с побережья – сушёную рыбу и диковинные раковины, пастухи ведут на продажу молоденьких верблюжат и овец, специально нестриженных, чтобы видно было, какую прекрасную шерсть те дают. А какой там сыр! А мёд! Другой такой базар есть, может, только в Эйн-Геди. Крестьяне и купцы знают, что ни в одном городе не живёт столько богатых покупателей и нигде не дадут такую цену, как в Джахи.

– Откуда же у них такое богатство? – недоверчиво спросил кто-то.

– Говорят, они знают секрет пурпура, – ответил пастух. – Что такое пурпур? Это – краска, которой окрашивают королевские одежды. Как её делают – тайна. Только жрецы бога Энлиля в Джахи умеют приготовлять пурпур. Что за цвет у этой краски, спрашиваете? Не скажу…

– У ястреба на груди такие перья, помните? – пришёл на помощь другой пастух: – Сам фараон за год до свадьбы дочери отправляет в Джахи тончайший виссон, чтобы его там окрасили пурпуром, представляете!

Иудеи до утра не отпускали разговорившихся пастухов.

Брат пророка Натана, кузнец Иоэль, – гора из грубых мышц, поросшая волосами, – неохотно брёл к командующему, приславшему за ним солдата. Палатка Иоава была видна издалека, в ней стояла жаровня, и кузнец надеялся, что там его накормят: за отливкой наконечников стрел к предстоящему походу он не ел с самого утра. На душе у Иоэля было скверно, он знал, какие вопросы задаст ему командующий, а ответов у него не было. Через того же солдата кузнец попросил, чтобы его оставили в покое, потому что работы у него много, наконечники нужно ещё подогнать к стрелам и укрепить смолой. Но солдат вернулся от командующего и покачал головой, мол, придётся идти. Кузнец скривился, но делать нечего, и, объяснив рабам, когда разлить медь и олово и когда отбить молотком оправы для щитов, побрёл за солдатом.