Коллектив авторов - Гордость и предубеждения женщин Викторианской эпохи

Рассказывали даже о некоем округе, земли которого в незапамятные берега затопило море. Тем не менее община, некогда обитавшая в этих местах, сохранила за собой право выдвигать в парламент одного представителя. Ежегодно собственник берега садился в лодку вместе с тремя избирателями, они отчаливали от берега, и избиратели голосовали за владельца затонувших земель, обеспечивая ему место в палате общин. Палата общин не хотела больше мириться с этими устаревшими традициями. Палате лордов они нравились, так как позволяли проводить в парламент своих кандидатов. Вильгельм поддержал палату лордов, и страна снова оказалась на грани революции. Под давлением Вильгельм уступил. Гнилые местечки были уничтожены биллем о реформе 1832 года, демократия укрепилась, а значит, королевская власть снова ослабла. Вильгельм умер в 1837 году, пережив своего наследника. Трон отошел к восемнадцатилетней племяннице Вильгельма со знаменательным именем – Виктория.

Королева Виктория действительно «сделала эпоху» в истории Великобритании. Она снова доказала своей стране, что супружеская любовь может быть романтичной. И родив девять детей, можно не утратить чувства к мужу, находящемуся ниже тебя по социальной лестнице. Но принц-консорт был действительно достоин любви не только королевы, но и всей Британии. Он подарил стране, ставшей его второй родиной, настоящее чудо – Всемирную выставку, которая оказалась эпохальным событием в жизни Европы, надолго закрепившим статус Британии как невероятно передовой и технически развитой страны. Выставка проходила в Гайд-парке с 1 мая по 15 октября 1851 года. Специально для нее было построено здание из железа и стекла, которое мгновенно прозвали Хрустальным дворцом. После выставки дворец был разобран и перенесен на новое место, в лондонское предместье Сиднем-Хилл.

В память о безвременно почившем супруге королева построила мемориал. Он выполнен из цветного мрамора и украшен мозаикой, эмалью и скульптурой. Принц Альберт держит в руках каталог Всемирной выставки – как напоминание о его величайшем достижении. Мемориал стоит перед Альберт-холлом, прославленным залом, где и в наши дни проводятся филармонические концерты.

У принца и Виктории было девять детей, и благодаря династическим бракам Британия породнилась с Россией, Германией, Испанией, Данией, Швецией, Грецией, Румынией, Югославией.

Виктория и ее подданные создали совершенно особый образ Англии. Мы говорим о викторианской морали (женщины должны оставаться невинными, даже если из-за этого они с трудом понимают то, что происходит в мире и влияет на их жизнь, мужчинам дозволяются некоторые грешки при условии, если они будут держать их в тайне), о викторианской моде (широкие кринолины и тугие корсеты), о викторианской литературе (Диккенс, Теккерей, сестры Бронте). Талант, как водится, часто вступал в конфликт с общественным лицемерием. Но так как нормы, провозглашаемые викторианцами, опирались на библейскую мораль, противоречить им открыто означало прослыть аморальным человеком. Некоторым викторианцам, таким как Оскар Уайльд, нравилось бравировать своей аморальностью. Другие, например сестры Бронте, выбрали иной путь. Они просто рассказывали о жизни человеческого сердца, о тех испытаниях и искушениях, с которыми оно сталкивается, и предоставляли читателю самому делать вывод: нужны ли людям пути из викторианской морали, или им можно довериться и позволить иногда переступать границы.

Вы не нейдете в романах наших героинь ни одного упоминания о правящей династии. Разве что в романе Джейн Остин «Гордость и предубеждение» можно нейти такую сцену: общество собирается в доме семейства Лукасов, чтобы потанцевать. Сэр Лукас предлагает мистеру Дарси, гордому и несколько высокомерному молодому человеку, потанцевать с мисс Элизабет Беннет. Для затравки он спрашивает Дарси «как аристократ аристократа»:

– Вы ведь часто танцуете в Сент-Джеймсе? (То есть в королевской резиденции.)

– Никогда, сэр, – отвечает Дарси.

– Но разве вы не считаете, что это надлежащий способ отдать дань уважения подобному месту?

– Я стараюсь по возможности избегать уплаты подобной дани какому бы то ни было месту.

Так в разговоре двух дворян танец в королевском дворце становится разновидностью вассальной службы. Дарси, аристократ голубых кровей, отказывается уважить таким образом своего короля. Что же не устраивает? Ганноверская династия или танцы сами по себе? Джейн Остин так и не дала ответа.

Читать дальше