Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья

Оружия и денег у группы было более чем достаточно:

– Странница шатается с вальтером, хотя я ей сказал, что это опасно. Впрочем, она метко стреляет… – на корабле оборудовали тир. Ради практики группа даже между собой не переходила на русский язык:

– Странница еще знает испанский и английский… – Скорпион бросил взгляд за окно «Моей Италии», – ее после академии, наверное, пошлют в Южную Америку… – девчонка мечтала побывать на Кубе. Саша не знал, сколько лет Страннице, однако она была комсомолкой:

– Наверное, семнадцать или восемнадцать. Африканцы быстрее развиваются, у здешних девушек в ее годы по двое детей… – бросив прутик, Странница взобралась на раму подкатившего к ней ржавого велосипеда. Велосипед они подобрали на свалке рядом с дешевым пансионом, где поселилась белая часть группы:

– Негров и в такие трущобы не пускают, – зло подумал Саша, – колониализм во всей красе… – негры жили в еще более убогом месте, в середине бидонвиля, как в Конго называли трущобы, где селились чернокожие. За рулем велосипеда сидел Франсуа, парень, подхваченный ими в Гавре. К звонку он прицепил красную ленточку:

– Наш план сработал, они едут в особняк… – хозяин негритянского пансиона разводил на заднем дворе куриц. Африканец возил свежие яйца в богатое имение на дорогой, белой окраине города:

– В усадьбе обосновались бельгийцы, – сказал Франсуа Скорпиону, – хозяин обещал взять меня и Странницу на уборку. Хозяева особняка нанимают приходящую прислугу из бидонвиля… – девушка и юноша изображали брата и сестру:

– Может быть, мы ошибаемся… – Скорпион, незаметно взглянул на часы, – но нельзя терять времени. Сейчас одиннадцать утра, а Лумумбу привезли сюда на рассвете, если верить сплетням… – черные кудри Странницы пропали среди толчеи машин, ручных тележек и велосипедов.

Отпив капуччино, Саша понизил голос:

– В общем, Жозеф… – граф Дате называл себя на французский манер, – в политике я не разбираюсь, но хочется первым напасть на сенсацию, как говорят в наших кругах… – японец усмехнулся:

– Думаете освободить из-под стражи Лумумбу, если он здесь… – серые глаза месье Вербье были спокойны:

– Именно так… – кивнул он, – освободить и взять у него интервью, Жозеф… – месье Вербье щелкнул пальцами: «Гарсон, еще кофе!».

На городском рынке Сан-Паулу-ди-Луанда Странница купила за мелкие монетки расшитый яркими узорами тканевый мешочек. Здешние девочки и женщины носили на шее тяжелые медные ожерелья, связки амулетов, засушенные змеиные головы, пучки травы и католические кресты. На торбочку Странницы никто в группе не обратил внимания:

– Тем более, никто туда не заглянет… – не поднимая головы, девушка усердно мыла пол, – все думают, что это сувенир… – она никогда не рассталась бы с рукописным свитком, с четко выведенными Павлом китайскими иероглифами. В августе прошлого года, не дожидаясь начала восьмого класса, Света уехала из интерната:

– Меня забрали, как забрали Софию. С той зимы о ней ничего не слышно, у воспитателей тоже ничего не спросишь… – Аня Левина все-таки поинтересовалась судьбой девочки:

– Я комсомолка, – пожала плечами девушка, – я имею право знать, что случилось с моим товарищем. Я секретарь комсомольской организации интерната… – Надя помахала рукой. На длинных ногтях подсыхал алый лак:

– Комсомольская организация из пяти человек. Культмассовый сектор рапортует… – Надя фыркнула, – он перед тобой в полном составе… – Аня поправила аккуратно уложенные волосы:

– Порядок есть порядок. Я пойду к директору… – от директора старшая Левина вернулась ни с чем:

– Ей сказали, что Софию перевели в другой интернат, – вздохнула Странница, – и про меня скажут то же самое… – на взлетное поле девочку доставили в закрытой машине, военный самолет пошел на юг. Странница оказалась на Кавказе:

– Я жила в субтропиках, под Батуми, – поняла девочка, – меня готовили к здешней погоде, но все равно в СССР не бывает так жарко… – ее поселили в отдельном коттедже на территории военной базы. По ночам над крышей домика ревели реактивные самолеты. Света решила, что база находилась рядом с границей:

– По соседству лежала Турция… – она вспомнила карту, – а сейчас мы близко от португальских колоний. Но Африка еще вспыхнет, освободится от ярма капитализма… – она делила коттедж с воспитательницей, как ее называла Света, пожилой женщиной с отличным французским языком. За полгода Света стала бойко болтать с парижским акцентом: