Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга четвертая

– Благодарю за честь, уважаемый доктор Эйриксен. Не смею больше вам мешать… – Инге послушал легкие шаги, шуршание пледа, шепоток на китайском языке:

– Но если он не напишет… – доктор Эйриксен вспомнил аристократическую осанку парня:

– Напишет, можно не сомневаться. Мы хотя бы узнаем, что девочки дяди Эмиля и Павел живы. Об остальном, как говорит тетя Марта, мы подумаем завтра… – допив чай, Инге устало закрыл глаза.

На особом рейсе из Новосибирска в Москву пледы выдавали кашемировые. Стюард в штатском костюме, с хорошо знакомым Саше, непроницаемым выражением лица, принес фарфоровое блюдо со спелым виноградом, марокканскими мандаринами и сушеным инжиром:

– Зеленый чай, – радушно сказал товарищ Матвеев, – напиток здоровья, товарищ Левина. Не случайно наши среднеазиатские республики славятся долгожителями, аксакалами… – товарищ Левина угрюмо, исподлобья, взглянула на него. Саше было все равно:

– Пусть испепеляет меня своими красивыми глазами… – глаза Куколки напоминали дорогой, горький шоколад, – пусть делает все, что хочет. Главное, что мы добились цели… – вчера они получили результаты анализов девушки:

– Подтвержденная беременность, – порадовался Саша, – срок три недели… – по расчетам врачей, ребенок или дети должен был появиться на свет в июле, почти одновременно с конкурсом Чайковского:

– Моцарт прилетит сюда, разделит с нашим пианистом первый приз… – давать первый приз только Авербаху, с его израильским гражданством, было невозможно, – возьмет на руки сына или дочь. Лучше сына, – Саша задумался, – Самуила Генриховича. Хотя, может быть, таблетки Куколки действительно обеспечат нам двойню… – лекарство он у девушки изъял:

– Сейчас вам надо отдыхать, милая, – наставительно сказал Саша, – ваша энергия должна тратиться на главное предназначение женщины, вынашивание ребенка… – Куколка что-то сочно сказала на идиш. Сашу ее ругательства не интересовали:

– Ее сестре и брату скормят легенду… – Куколку решили временно перевести в пермское хореографическое училище, – она посидит до родов на закрытой даче, а потом приедет Моцарт… – предполагалось, что просьбу нового агента выполнят:

– Танцевать она больше не будет, – хмыкнул Саша, – мы дадим ей уютную квартирку, семье она объяснит, что встретила любимого человека. Пусть сидит дома, воспитывает ребенка или детей. Маэстро к ней привязался, он не оставит вторую семью, а настоящим отцом и в дальнейшем… – Саша усмехнулся, – может стать кто угодно … – он зашуршал «Комсомольской правдой»:

– Навстречу предстоящему XXII съезду КПСС. Новое жилищное строительство в Москве, завершается подготовка к открытию Кремлевского Дворца Съездов… – Саша слышал, что Хрущев собирается внести резолюцию о переименовании Сталинграда в Волгоград:

– Тело Сталина уберут из Мавзолея… – вспомнил он, – впрочем, какая разница? Иосиф Виссарионович будет лежать у Кремлевской Стены, что тоже почетно… – Саша навещал памятный знак, поставленный в честь деда у той же стены:

– Ленин распорядился отметить гибель дедушки, – он покосился на Куколку, – но камень простой, дедушка при жизни был скромным человеком, аскетом… – в темный гранит врезали четкие буквы: «Горский. Друг, боец, трибун». Судя по одному из писем Владимира Ильича, надпись он составлял сам. Саша не задумывался о появлении на свет своей матери:

– Думать нечего, – напомнил он себе, – дедушка влюбился в товарища по борьбе, красную партизанку, родилась моя мама. Она рано осиротела, ее, как и моего отца, вырастила советская родина… – товарищ Котов сказал ему, что мать после рождения Саши занялась разведывательной работой:

– По нашему заданию она разыграла побег на запад… – наставник двигал шахматные фигуры, – вышла замуж за британского офицера, тогда еще полковника Кроу. Она собиралась перевезти его обратно в СССР, откуда он бежал под чужим именем… – по словам товарища Котова, генерал Кроу пытался атаковать штаб советских войск в Карлсхорсте:

– Твоя мать была в кабине машины, – Котов помолчал, – но, видимо, что-то пошло не так. Мы сейчас и не узнаем, что случилось… – британец хотел протаранить здания штаба:

– Его истребитель вовремя сбили… – товарищ Котов коснулся руки Саши, – пойми, это стало для нас нелегким выбором. Однако, протяни мы время, погибли бы десятки советских граждан… – Саша все понимал:

– Ради дела революции надо идти на жертвы, товарищ Котов, – серьезно сказал он, – я уверен, что дедушка тоже отдал бы такой приказ… – в темных глазах наставника промелькнул холод: