Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга четвертая

Криво повешенная рукописная табличка на двери комнаты доктора Эйриксена сообщала на двух языках: «Ушел на базу». Базой научная молодежь в Академгородке называла лабораторный комплекс. Рисуночек рядом изображал обитателя комнаты, с академическими лаврами на шее, перебирающего мешок картошки:

– Физики шутят, – кисло усмехнулся Журавлев, – распустили их здесь. Но объявление писал не только доктор Эйриксен, с русским ему помогли… – до начала утреннего заседания оставалось минут пятнадцать:

– Сейчас, – велел себе Михаил Иванович, – она не подписала тетрадку. Никто ничего не заподозрит… – он не мог отказать приемной дочери:

– Работа о числах Серпинского… – горячо сказала Марта, – доктор Эйриксен в прошлом году нашел самое малое, но кажется, я его переплюнула… – девочка поскребла карандашом в коротко стриженых волосах, – сейчас я тебе все объясню, папа Миша… – Журавлев достал из портфеля неприметную тетрадку:

– Серпинский или не Серпинский, а за такое меня бы тоже не похвалили. Саша бы меня и допрашивал, несмотря на то, что мы его почти вырастили… – со старшим лейтенантом Гурвичем он встретился ненадолго, готовясь к поездке в Академгородок. Саша обретался на загородных дачах обкома:

– У нас идет операция в городе, – кратко объяснил юноша, – потом я к вам присоединюсь. Негласно, конечно, Викинг не должен меня видеть… – справившись с отчаянно бьющимся сердцем, Журавлев сунул тетрадку под дверь комнаты:

– Не зря я спросил у Саши, где они поставили камеры, – похвалил себя генерал, – в коридоре их нет, а способа снимать через дверь пока не придумали. Или придумали, – Журавлев испугался, – но я об этом не знаю? Ладно, была не была…

Убедившись, что край тетрадки не виден из коридора, он пошел к лифтам.

– Небывалым трудовым подъемом охвачена вся наша страна, – бодро сказал диктор, – рабочие, колхозники, советская интеллигенция с нетерпением ждут открытия XXII съезда Коммунистической Партии. Через несколько дней в Москве соберутся почти пять тысяч делегатов с разных концов нашей страны и представители восьмидесяти коммунистических партий зарубежных стран. Одним из подарков съезду станет новый памятник Карлу Марксу, на площади Свердлова, в Москве. Сегодня в нашей студии создатель монумента, скульптор Лев Кербель…

Изящные пальцы щелкнули рычажком транзистора. Зашумел импортный электрический чайник. Кухню в уединенном коттедже на закрытых дачах обкома отделали в прибалтийском стиле. Надя куталась в шелковый халат:

– В домике, где обреталась комитетская тварь, была похожая обстановка, – брезгливо подумала девушка, – на всей мебели и технике инвентарные номера. Партия заботится о своих выкормышах, покупает им западногерманские холодильники и французское вино… – на гранитной кухонной панели стояла полупустая бутылка бордо. Надя не хотела заглядывать в рефрижератор:

– Икра, ветчина, салями, оливки, сыр, фрукты… – девушка подавила тошноту, – и водка с шампанским, разумеется… – из полуоткрытой двери спальни доносился храп. Высыпав в чашку гранулы американского кофе, Надя скривилась:

– Не буду подходить к плите. Слава Богу, он не требует от меня разыгрывать домашний уют… – он, правда, требовал кофе в постель:

– Но просыпается он только к полудню… – Надя взглянула на часики, – пока мне можно отдохнуть… – для всех маэстро пребывал в творческом уединении. Кремовая «Волга», тем не менее, каждый день возила музыканта на репетиции, мастер-классы и концерты. Надя вспомнила жадные руки, шарящие по ее телу, задыхающийся голос:

– Иди, иди сюда… – он облизывал губы, – я тебя целый день не видел, я скучал… – от него пахло табаком и спиртным, он грубо прижимал ее к широкой кровати:

– Стой, не двигайся… – горло стискивал кожаный ремень, – ты не видела овчарок в лагерях… – сзади раздавался смешок, – собаками травили заключенных… – длинные ногти царапали ее спину, – ты тоже собака, ты моя сучка… – Надя потрясла головой. Ей хотелось вывернуться наизнанку, забыть неприятный шепоток, обжигающий ухо:

– Я поселю тебя в Крыму или на Кавказе, – пьяно обещал он, – у меня много денег, ты никогда не узнаешь нужды. Я буду к тебе прилетать, моя птичка. Советы согласятся, они на все согласятся ради меня. Я король музыки, в мире у меня нет соперников… – Наде хотелось вцепиться ему в лицо, но девушка велела себе терпеть:

– Нас записывают и фотографируют, – напоминала себе она, – думай об осторожности. В любом случае, меня скоро отсюда увезут… – визит в Академгородок обставлялся, как поездка Нади с другими участниками концерта в районные города Новосибирской области: