Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга четвертая

– Надо, чтобы в больницу приехал мой лечащий врач, – напомнил себе Джон, – здешние эскулапы без ее разрешения не введут мне лекарства, не поместят в смирительную рубашку. Я ее персональный больной. Пора начинать представление…

Джон спрятал заточку в карман полосатой куртки. Вой перешел в рев, зазвенело пыльное стекло в окне. Вскочив на подоконник, надрывая голос, он затряс облупившиеся рамы.

Звонок из трешки оторвал Светлану Алишеровну от пишущей машинки. По просьбе маэстро Авербаха она составляла справку о восточных травах в составе нового препарата, выписанного музыканту. Кроме экстракта эврикомы, ничего восточного в лекарстве не было, однако Сергей Петрович быстро рассказал коллеге о китайских снадобьях.

Фальшивый директор института проблем человеческого организма уехал на заседание со здешними работниками Комитета. Москва требовала подробных отчетов о каждой встрече с маэстро. Машину к ним прикрепили одну, администратор закрытой гостиницы обкома партии вызвал для доктора такси.

К приезду Светланы Алишеровны, 880, немного угомонившись, забился в темный угол палаты. Стекло осталось целым, однако половицы усеивала пыль осыпавшейся краски. Бросив взгляд на больного, прикрывавшего голову руками, Светлана Алишеровна строго сказала болтавшемуся в палате санитару:

– Вы его били. Не отпирайтесь, я вижу, что он дрожит… – идиоту, как его называл санитар, действительно досталось от прибежавшего в палату персонала. Санитар подумал, что сумасшедшему могли сломать пару ребер или отбить почки:

– Пока этого не заметно, то есть, станет заметно, если появится кровь в моче, но лицо его никак не скроешь… – глаз идиота расцвел свежим синяком, он лишился нескольких осколков зубов:

– Он упал и поранился, – угрюмо отозвался санитар, – мы его и пальцем не трогали, товарищ доктор… – Светлана Алишеровна могла разоблачить лгуна, однако у нее были дела важнее. Через три дня ей предстояло показать 880 на конференции в зале заседаний местного медицинского института:

– Сначала надо его привести в порядок, – вздохнула врач, – синяки и ссадины можно объяснить падением, однако мне он нужен покорным, а не буйным… – эпизод агрессии не вписывался в стройную картину развития болезни из доклада Светланы Алишеровны:

– Можно сослаться на изменение привычного распорядка дня, на стресс, как говорит Давид… – врач нахмурила темные, ухоженные брови:

– Но если это так, то получается, что синдром лобных долей мозга не всегда приводит к полному разрушению личности. 880 проявил агрессию из-за беспокойства. У него могли остаться эмоции, воспоминания… – она не могла превращать пациента в куклу, посадив его на сильные лекарства:

– Овощей коллеги видели достаточно… – она аккуратно протянула руку к пациенту, – ценность 880 в том, что он никогда не получал успокоительных препаратов. У него чистое течение болезни, на такой стадии это редкость… – Светлана Алишеровна заметила подергивание изуродованных пальцев больного. Подбитый глаз косил в сторону санитара:

– Он явно выходит из ступора, – решила девушка, – неужели операция возымела свое? Пересаженные лобные доли прижились, он начинает оправляться? Вмешательство было экспериментальным, о нем не напишешь статью… – Светлана Алишеровна повернулась к санитару:

– Вы делали с ним что-то еще, – обвиняющим голосом заявила она, – пациент очень напуган… – медработник буркнул:

– Помыл из шланга. Не сидеть же ему в дерьме по уши… – пациент боялся струи воды и не хотел стягивать испачканные штаны:

– Пришлось отвесить ему несколько затрещин, повалить на пол и помыть силой, – вспомнил санитар, – но так требует инструкция… – Светлана Алишеровна поджала губы:

– Он привык к ванне. Шланг его вывел из себя, вызвал агрессию… – санитар отозвался:

– У нас ванна только раз в неделю, согласно распоряжению товарища главного врача… – девушка решила попробовать гипноз:

– Даже Давид в него поверил. Он сказал, что видел впечатляющие результаты. У меня хорошо получалось с другими пациентами… – по общему мнению врачей, у 880 гипнотизировать было нечего, однако Светлана Алишеровна хотела вернуть пациента к привычному состоянию:

– Если гипноз и не поможет, – решила она, – то он и не помешает. Я все занесу в историю его болезни. Если он прореагирует на гипноз, значит, личность начала проявляться после распада сознания… – стянув с шеи подарок мужа, золотой кулон на цепочке, Светлана Алишеровна велела санитару: «Оставьте нас одних». Она не могла рисковать приступами страха или агрессии.