Людмила Рогочая - Кубанский шлях. Исторический роман

– Вор, – едва успел выдохнуть кучер, как ему в бок уткнулось острие ножа.

– Пикни только, кишки выпущу, – прошипел разбойник и зверски зыркнул очами на несчастного возницу. Перехватив у него вожжи, мужик остановил экипаж и примотал кучера вервью к облучку.

Тучина выглянула в окно узнать в чём дело, но разбойники уже бросились к дверцам кареты и предстали перед её испуганным взором. Барыня пронзительно закричала:

– Караул, тати!

Грабитель схватил её за плечи и начал выволакивать из кареты. Она, изловчившись, укусила его за ухо. Тот на мгновение выпустил жертву из рук, и она с воплями бросилась бежать в лес.

Другой – с криками: «Держи! Уйдёт!» – догнал барыню и с силой ударил ребром ладони по шее. Она охнула, обмякла и кулем пала на землю. Он быстренько заломил ей руки за спину и обмотал их верёвкой.

Тем временем у кареты завязалась настоящая драка. Едва разбойники вытянули из экипажа дядьку и попытались связать его, как недоросль неожиданно резво прыгнул на одного из них и изо всех сил стал сжимать ему горло руками. Разбойник попытался сбросить надоедливого щенка и вертелся волчком, хрипя от натуги. Но тот вцепился в него, как клещ. Грабитель всё же исхитрился и разжал мальчишке руки, затем, присев, перебросил его через плечо. Отлетев к карете, недоросль ударился головой о колесо и затих. Старик, проклиная негодяев, бросился к воспитаннику, но несколько тел навалились на него, и после недолгого сопротивления дядьки, его тоже связали.

Кучер сидел на облучке и следил выпученными от страха глазами за происходящим. Помочь он не мог, убежать тоже.

– Обшарьте карету! – резко приказал предводитель шайки, с чёрной повязкой на лице. Кривоногий бородатый малый бросился к экипажу и вскоре вынес из него погребок с серебряными приборами, несколько подушек в вышитых наволочках и корзину с провизией.

– Негусто, – цокнул языком главарь, – подушки оставь, сие пустое, остальное можешь брать.

Вдруг раздался крик пришедшей в себя барыни:

– Кудеяры проклятые, погодите, злодеи, всех вас переловят. Нашли, кого грабить, беззащитную вдовицу. И тут её взгляд упал на неподвижное тело сына.

– А-а-а-! Убили! Убили, изверги! – истошно завопила мать, пытаясь освободиться от пут. Да и дядька не молчал. Он кричал, ругался, плевался, грозил Божьим судом.

– Заткни им пасти, а то, не ровен час, кто услышит, – велел главарь, обращаясь к юркому, кудрявому парню, и указал также на недоросля:

– Вишь, шевелится уже, его тоже свяжите, да покрепче. Да к дереву, дереву всех примотайте!

И строго пригрозил злосчастным путешественникам:

– Будете плохо себя вести, порешим. А так, если, конечно, не сожрут вас волки, останетесь живы. Ребята, лошадей выпрягите! – продолжал он распоряжаться, – а ты, – он тихо обратился к чернявому кудряшу, – отведёшь их к цыганам. Напомни Бейко, что у него должок с того раза, пусть не задерживает.

Тот, кивнув головой, выпряг коней и, вскочив на одного из них, погнал добычу к цыганам. Остальные разбойники, гружённые отъятым добром, через полверсты вышли к замызганной коляске с впряжённой в неё старой лошадью, которая безмятежно подрёмывала в ожиданье хозяина.

– Морды вытрите, – приказал подельникам ещё нестарый господин приятной наружности, сняв повязку, – и давайте, что там, кресты, перстни.

– Эге, ж, – согласно кивнул один из мужиков и послушно протянул награбленное. Второй поставил к ногам главаря корзину.

– Негусто, – повторил он.

Кривоногий сел на место кучера, а предводитель и другой, худой вертлявый парень, – в экипаж, и коляска бодро двинулась к тракту.

Эту шайку собрал Александр Петрович Залесский – мелкопоместный дворянин. Всего-то у него семь душ крестьян. В уездном городе N было много таких бедных дворян. Ну, конечно, Александр Петрович отличался ото всех прочих. Ведь когда-то он был богат, успешно продвигался по военной службе, имел красавицу жену и малютку-дочь. Но всё постепенно порушилось.

Со смертью родителей вотчина осталась за старшим братом, остальное одиннадцать страждущих богатства и знатности детей растащили по кускам, и Александру, находившемуся тогда в военной службе в гусарском полку, как многие богатые дворяне, не досталось ничего. Одно было спасенье – выйти в отставку и жениться на богатой невесте. И это случилось! Однако его жена, урождённая княжна Барятинская, будучи с детства слабою здоровьем, тяжело заболела и вскоре умерла, оставив ему малолетнюю дочь Лизоньку. Ну, надо сказать по чести, досталось Александру Петровичу от жены приличное состояние. Он задался целью лёгким «гусарским» путём приумножить богатство, – и проигрался в пух и прах. И теперь он владел кучером Фролкой, цирюльником Авдюшкой и семьёй дворовых: работником про всё – Никодимкой, его женой, кухаркой Фимкой, и тремя их детьми, которые путались под ногами в утлом домишке.