Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Книга вторая. Часть восьмая

Теплый, полуденный ветер шевелил светлые, немного отросшие волосы Эстер.

Авраам вспомнил:

– В гетто ее Штерной звали. Она рассказывала, дети говорили, что она по воздуху может летать. Дети всегда остаются детьми, даже на войне… – Авраам надеялся, что группа из Мон-Сен-Мартена в безопасности:

– Кто-то должен знать, где они сейчас… – подумал доктор Судаков, – или я вспомню, в конце концов… – бронетранспортер замедлил ход. Из люка высунули автомат, подпольной сборки. Эстер шепнула мужу:

– Руки подними… – она крикнула:

– Свои! Майор Звезда… – оружие убрали. Эстер увидела знакомую, почти лысую голову генерала Бора, в черной беретке. Командир приставил ладонь к глазам:

– Богатой будете, майор. Только сегодня о вас говорили… – Бор, легко, соскочил с брони машины. Обменявшись рукопожатием с Эстер, он добавил:

– У нас в гостях британский посланец, ваш знакомый. Даже родственник, по его словам… – генерал взглянул на Авраама, Эстер спохватилась:

– Доктор Авраам Судаков, то есть пан Вольский… – женщина улыбнулась: «Мой муж, генерал». Бор протянул ему руку:

– Очень рад. Пан Ян… – поляк кашлянул, – к передатчику пошел, в северный район. Вечером вернется… – Авраам, облегченно, подумал:

– Вот и все, беспокоиться больше не о чем. Можно искать раввина, ставить хупу… – Бор отдавал распоряжения экипажу машины. Авраам поднес руку Эстер к губам:

– Видишь, вовремя мы здесь оказались… – Эстер смотрела на север, на серый дым, стелющийся по высокому, жаркому небу августа. Издалека слышался грохот артиллерии.

– Да, – согласилась доктор Горовиц, – вовремя.

По присыпанному каменной крошкой полу пробежала крыса.

Серый Волк, выругался, сквозь зубы:

– Говорят, немцы сюда партию крыс привезли, с тифозными блохами. Надо быть осторожней… – они третий час пробирались на север, под землей, переходя из канализационных труб в подвалы, подсвечивая себе немецкими фонариками. Вокруг витал сладковатый, мерзкий запах. Адам объяснил Джону:

– Немцы сбрасывают трупы в Вислу. Мы стараемся очищать воду, на тех станциях, что находятся под нашим контролем, но врачи боятся эпидемий… – несколько раз луч фонарика выхватывал из темноты полуразложившиеся тела. Над головой слышались выстрелы и раскаты артиллерийских залпов. У Серого Волка имелась карта подвалов, вычерченная от руки, однако старший лейтенант заметил:

– Обстановка каждый день новая. Стоит немцам подорвать какой-нибудь дом, как подвалы тоже заваливает… – натыкаясь на груды камней, они искали обходные пути. Адам, аккуратно, вносил в карту изменения. Поляк, невесело, улыбнулся:

– Правда, пока мы обратно на Банковскую площадь доберемся, придется еще раз карту переделывать… – после двух часов ходьбы они устроили привал, постаравшись найти место, где не так сильно пахло гниющей плотью. От крыс, правда, было никуда не деться. Джон пожал плечами:

– Я тебе говорил, я в Бирме в лагере для военнопленных сидел. У нас по стенам барака ядовитые пауки ползали, размером с блюдце… – крыс они отогнали несколькими выстрелами. У них во флягах был крепкий кофе. На кухне штаба их снабдили наскоро выпеченным хлебом, сделанным из ячменной муки:

– У нас в Англии такой хлеб тоже готовят, – Джон, с аппетитом, жевал, – в моем родном городке, Банбери, его продают… – герцог заставлял себя не думать о доме:

– Я теперь не скоро в Британию доберусь. Надо найти передатчик, сообщить в Блетчли-парк о гибели Генриха и остальных… – он сжал правую руку в кулак, – и надо сражаться дальше. Здесь, с ребятами… – Джон не мог себе представить, что бросит поляков:

– В Нормандии и без меня справятся, – сказал он себе, – а повстанцам важно знать, что мы на их стороне. Хотя бы так… – он отгонял мысли о судьбе Эммы:

– Ты ее больше никогда не увидишь… – напоминал себе Джон, – все кончено… – прячась в заброшенных зданиях, по пути к Варшаве, он засыпал, на исходе ночи, тревожным, усталым сном. Эмма сидела на палубе «Чайки», в летнем, светлом платье. На стройной шее висел медвежий клык, в медной оправе, белокурые волосы она распустила по плечам. Эмма болтала босыми ногами, в теплой воде речки, трещали кузнечики, на голове девушки был венок, из васильков. Джон слышал детский смех, ребенок лепетал:

– Папа, папа… – открывая глаза, он стискивал зубы:

– Теодор-Генрих так говорил. Максимилиан не отправит племянника, наследника титула, в детский дом, под чужой фамилией. Он оставит малыша при себе. После победы надо его найти, забрать в Британию. Он должен знать о своих родителях, и миссис Анна должна увидеть внука… – Джон, правда, понятия не имел, где сейчас находится женщина: