Эрнест Питаваль - В борьбе за трон

Несколько дней тому назад в замок прибыл посетитель, которого впустили ночной порой и отвели в отдельную комнату, что возбудило любопытство не только всех четырех Марий, но и всей прислуги. Бойкая Сейтон пустилась подсматривать да подслушивать и рассказала подругам, что незнакомец очень хорошо одет и сам очень красив собой, что он, без всякого сомнения, иностранец, так как говорит только по-французски и не понял старого Драйбира, кастеляна замка, когда тот посетил его, чтобы спросить, достаточно ли удобно устроился гость. Самой же интересной новостью было сообщение, что незнакомец несколько часов просидел у королевы-матери, что во время их разговора неоднократно произносилось имя Марии и что, наконец, сегодня был отправлен с курьером толстый пакет на имя графа Аррана.

Все четыре девушки ломали себе голову, что нового может внести в их жизнь это посещение, не удастся ли наконец уехать из этого скучного замка и снова перебраться в Стирлинг или даже в Эдинбург, причем строились самые пышные воздушные замки. Вдруг послышались звуки большого рога, возвещавшие прибытие постороннего лица, и все четыре Марии бросились к окну, в полной уверенности, что это уже прибыл курьер с ответом, хотя он и отправился всего каких-нибудь два часа тому назад.

По озеру скользил маленький челнок и вскоре вернулся с двумя гостями, из которых один был одет в цвета графа Аррана, а другой, судя по одежде, был молодым дворянином.

Все четыре Марии, да и пятая, королева Шотландская, с разочарованием посмотрели друг на друга. Они ждали чего-нибудь более интересного, чем простого пажа, который был здесь ни к чему, так как здесь не занимались соколиной охотой, не ездили верхом кататься, да и никто даже не носил длинных шлейфов, чтобы пажу было что носить.

Во всякое другое время обитательницы Инч-Магома с радостью встретили бы нового товарища по несчастью, но сегодня он обманул слишком большие ожидания, так что не мог рассчитывать на милостивый прием. Казалось, что все соединилось здесь против Сэррея. Королева-мать вполголоса рассмеялась и насмешливо сказала:

– Графу, кажется, угодно шутить над нами, или он хочет напомнить нам о том времени, когда мы были окружены королевской свитой? Пусть наш духовник примет его посланцев, я не пущу его к себе на глаза.

– И мы тоже! – воскликнула одна из Марий, обращаясь к остальным, и Марии Сейтон было поручено передать прибывшим распоряжение королевы.

Мария Сейтон сияла прелестью шестнадцатой весны, и из ее прекрасных карих глаз сверкала самая веселая насмешливость. Она была самой старшей из подруг маленькой королевы, но там, где дело шло о веселой шутке, не она проповедовала рассудительность и осмотрительность. К тому же ее преданность королеве не имела границ. Это был какой-то сплошной поэтический восторг, обоготворение, и она очень серьезно смотрела на свои обязанности защищать интересы Марии Стюарт против всякого нарушения кем бы то ни было. Поэтому она не принадлежала ни к какой партии и не служила, в сущности, никому, кроме самой королевы, – ни королеве-матери, то есть французской партии, ни английской, которую представляли собою некоторые лэрды, ни дворянской, к которой принадлежали родственники самой Марии Сейтон и граф Арран. Все эти партии хотели решить участь маленькой королевы и склонить к себе сердце ребенка, чтобы впоследствии преследовать личные интересы. Но Мария умела изглаживать из души маленькой королевы каждое воздействие, неизменно повторяя ей:

– Тебя не стали бы держать словно узницу в четырех стенах, если бы каждая партия не хотела завладеть тем, что принадлежит тебе одной!

Мы не можем утверждать, что Мария Сейтон проводила в жизнь определенный, законченный план; она просто инстинктивно чувствовала, что Мария Стюарт нуждается в защите, и готова была пожертвовать своею жизнью, лишь бы иметь возможность охранить ее. Никто даже не подозревал, как сильна была эта преданность в легкомысленной на вид и веселой девушке, и королева-мать тем более доверяла ей и покровительствовала ее близости к дочери, что не подозревала о стремлениях Марии Сейтон влиять на юную королеву.

Читатель легко угадает, что прибывшие незнакомцы были Сэрреем и Браем.

Роберт был ослеплен веселым, светлым видом Марии Сейтон и почти не заметил, с какой насмешливой надменностью ответила она на его глубокий, почтительный поклон.

– Прекрасный господин! – заговорила она задорным, вызывающим тоном. – Ее величество королева-мать прислала меня сказать вашей милости, что она не может принять ваше посланничество и что с вас будет совершенно достаточно, если вы передадите духовнику о цели вашего приезда. Должна прибавить к тому же, что мне и всем остальным обитательницам замка очень больно, что мы не находим возможным встретить вас словами: «Добро пожаловать!»