Николай Кондратьев - Лекарь-воевода (Окончание); Победитель

– Грозишь?!

– Нет, предупреждаю. Может такое завертеться! Ведь Ливония в дневном переходе. Наши лесные братия извещают: у них вдоль границы много летучих отрядов рейтаров, готовых на все! Ты похвастался, что государь доверяет тебе. Так вот убеди его, дай мудрый совет, не громите Псковщину.

– Государя учить собираешься, атаман!

– Какая тут наука! Знаю, не послушает он вас. И все ж попробовать надо, потому атаманы решили вас сейчас оставить в живых и не обирать.

– Вон какие вы добрые! Но и мы ваших положили бы многих!

– Справедливо. Значит, каждому из нас, оставшимся в живых, больше достанется от ваших богатств.

– Ого! Вот это дружба, братство!

– Лесной закон, князь. Здесь выживает сильнейший! И все ж о деле теперь. Вот я сейчас тебе толкую, а во дворе каждому опричнику объясняют, что Псков не Новгород. Пусть ваши люди среди своих поведают, что грядет. Глядишь, разговор и до государя дойдет…

– За такие разговоры…

– Знаю. А на деле помнят: глас народа – глас Божий. Каждый про себя разумеет, весна не за горами. Морозит только по ночам. Случится ранняя весна, вам с награбленным выбраться будет непросто… Вот, пожалуй, и все. Много лет тебе жить, князь Афанасий, и тебе, Федор.

– Прощай, атаман! – И не утерпел, с угрозой добавил: – Не дай бог встретиться еще!

– Твоя правда, князь, не станете задерживаться тут, и встречи не будет. Вот ежели задержитесь… Ну, пока будь здоров!

Лесное воинство уходило с Поклонной горы ватажками, блюдя порядок. Опричники со злобой и не без страха смотрели им вслед. Понимали: на этот раз пронесло! А могло быть хуже.

Вяземский, согнувшись, сидел под иконами, там, где оставил его Неждан; бледность сохранилась – ни кровинки в лице, только желваки катались на скулах. Он поднял тяжелый взгляд на Ловчикова, тот подобострастно глядел на князя.

– Вот так-то, брат Федя. Припомнит нам государь смерть этого сатаны!

– Ты-то при чем?

– Виноватым кто-то должен быть…

– Надо разыскать того самого тысяцкого, – предложил Федор.

– Найдем, но это не поможет. – Ловчиков намеревался возразить, но князь не стал слушать, распорядился: – Прикажи стол на место поставить. Сам разведай, что тати воям говорили. Ко мне Кира и дворян князя Григория.

Киром оказался тот вельможа, что ехал рядом с князем, худощавый, с рыжей бородой, наголо стриженной головой, он встал в сторонке. Князь жестом разрешил ему сесть. Дворяне стояли посреди светлицы. Вяземский, всмотревшись в их лица, заговорил резко и громко:

– Дьяки потом запишут ваши имена и слова. А теперь пусть один скажет, как попались к мужикам и кто убил князя?

Шаг вперед сделал самый молодой из них, с курчавой каштановой бородой на спокойном лице. Без особых подробностей передал события утра и ристалище. Афанасий сидел, закрыв глаза, положив подбородок на руки, опираясь локтями на стол. Когда дворянин замолк, князь открыл глаза:

– Значит, вас тепленькими взяли голыми руками! И, оказывается, не убили князя, а победили в честном бою. Здорово!.. Как выглядит убийца?

– Старик, за пятьдесят. Борода седая широкая. На лице многолетний шрам, правый глаз выбит, глазницу прикрывает седой длинный чуб. Саблю держал в левой руке, щит – в правой.

– Хорошо запомнил его?

– Навечно, князь.

– Как имя?

– Влас, сын Михайла Подгорного.

– Ладно. Вина твоя велика, но стану просить государя. Разрешит, пошлю искать тысяцкого… А с вами потом, ждите решения государева.

Качнул головой. Кир выпроводил их. Вошел Федор. Оказывается, воры убеждали опричников как можно быстрее убираться из Псковщины. Они, лесные люди, станут мстить за всех погибших.

– И ты слушал этот поклеп?! Не вмазал лжецу!

– Ты сам приказал выслушать. А вмазать… Я всех предупредил: будут вякать – языка лишатся.

В этот день Вяземский должен был подготовить государю временный стан, но с малым отрядом на ночь глядя ехать не решился, остался ночевать на Поклонной горе. Выслал полудесяток самых надежных разведать, куда ушли вои с тысяцким.

Среди ночи один из разведчиков вернулся, одетый в мужицкий зипун и в лаптях. Сообщил: спрашивали мужиков в деревне, никто ничего не видел. Выехали за околицу, напали лесные, одного убили, остальных раздели, разули и отпустили, предупредив, что следующих разведчиков всех убьют. Босые опричники с горем пополам добежали до деревни. Там обогрелись, мужики одного одели, дали коня… Афанасий избил вестника самолично. Но все ж наутро забрал неудачников.