Мариам Ибрагимова - Имам Шамиль. Книга вторая

После выступления Юнуса большинство мужчин и особенно молодёжь отделились от толпы и отправились в лагерь имама. Шамиль вошёл в Чиркей. Здесь он выступил с проповедью в мечети. Число добровольцев, вступивших в его отряды, заметно увеличилось.

Пополнив свои войска, имам двинулся на Ишкарты. Этот аул считался владением командующего силами Северного Дагестана. Здесь же находилась резиденция Абу-Муслим-бека – брата шамхала Тарковского.

Командующий Линией, узнав о намерениях Шамиля, отправил в Ишкарты Ахмед-хана Мехтулинского с ополчением и роту солдат из Темир-Хан-Шуры. До их подхода имам Шамиль разделил свои силы на три отряда и с двух сторон двинул их на кумыкское селение. Третий отряд он направил против солдат и ханского ополчения, которые заняли позицию возле шуринской дороги.

Завязался бой, мюриды его выиграли, но взводу солдат вместе с русским офицером и ханом Мехтулинским удалось проникнуть в укреплённый дом Абу-Муслима. Помогла наступившая ночь.

На рассвете чиркеевский отряд во главе с Юнусом окружил обнесённый каменной стеной дом. Словно ящерицы, поползли мюриды со всех сторон на высокий забор, ловко, один за другим, спрыгивали во двор… Все защитники дома бека пали. Только хозяину вместе с офицерами и мехтулинским ханом удалось спастись через подземный ход. Ишкарты был взят. Рота и ополченцы, занимавшие туринскую дорогу, отступили.

Шамиль решил идти на Эрпели – с кадием-отступником у него были старые счёты. Это он ещё в те времена, когда Шамиль жил в Ашильте, послал к нему человека, дав яд, чтобы отравить имама. Этот кадий во все времена, как и кадий Араканский, оставался сторонником царского владычества в Дагестане. После падения Ахульго эрпелинский кадий, как человек, преданный наместнику Кавказа, был назначен правителем койсубулинских обществ. Он перенёс свою резиденцию в Гимры, хотя дом, имущество и скот оставались в Эрпели. В Гимрах он тотчас конфисковал дома, земельные угодья, сады, имущество, принадлежащие Шамилю, его дяде – покойному Барты-хану, а также другим родственникам и сподвижникам имама. Кадий был расстроен и зол, узнав, что Шамилю и некоторым преданным ему людям удалось скрыться и найти надёжное пристанище в Чечне.

Чтобы упрочить свою власть в Койсубу, сохранить награбленное и сослужить ещё одну службу царю, кадий решил попытаться покончить с неуловимым имамом. Сотой целью он пригласил к себе Ибрагима – сына дяди имама, покойного Барты-хана.

– Ты – двоюродный брат мятежника, который хочет стать падишахом в нашей стране, но никогда не сможет им стать без чьей-либо помощи. Своим миролюбивым поведением ты заслуживаешь доверие. Русский царь силён и богат. Сопротивление ему со стороны таких, как мы, подобно трепыханию зайца в лапах льва. Шамиль с пустыми карманами и десятками оборванцев – ничто по сравнению с состоятельностью, бесчисленными аскерами и мощными орудиями царя. Русские укрепляются в самых отдалённых уголках гор. Они воздвигают крепости в Хиде, Анди, Ботлихе, из которых будут стрелять по всем четырём сторонам. Рано или поздно Шамиль будет схвачен и убит. Какая разница, где и от чьих рук он падет, коль это должно случиться непременно. Влиятельные люди поручили мне убрать его с этого света с твоей помощью. Ты поедешь в Чечню как родственник, улучив момент, всыпешь яд в его пищу. Никто не узнает, от чего он умрёт, а ты будешь вне подозрения.

Ибрагим изменился в лице, но слушал молча, а кадий продолжал:

– За это вернём тебе дом, сад, виноградник. Царский сардар осыплет тебя дарами, и станешь ты жить не хуже шамхала Тарковского. Чем прозябать до конца в нищете, не лучше ли сделать дело, полезное для тебя и других… Ты ведь совсем молод, только начинаешь жить, поразмысли.

– Я подумаю, – сказал Ибрагим, поднимаясь.

Выйдя от кадия, он хотел было пойти домой, но потом, передумав, неторопливо пошёл вниз, в долину. До заката солнца сидел в раздумье на берегу бурного потока. Только к вечеру вернулся домой опечаленный. Мать, идя навстречу, спросила с тревогой:

– Сын мой, где ты был? Не пришёл обедать, в лице изменился…

– Ничего, мама, не беспокойся, у меня разболелась голова, прилёг на травке на берегу реки и уснул.

Мать поставила перед сыном миску с горячим супом, положила пресную лепешку.

– Ешь, Бог даст, пройдёт головная боль.

Ибрагим, съев несколько ложек супа, отодвинул миску.

– Не нравится? Принесу брынзы, ничего больше в доме нет, – сказала женщина, поднимаясь.