Мариам Ибрагимова - Мал золотник…; Туман спустился c гор

– Да разве можно такую любить… И как это удалось ей соблазнить тебя на фронте, не понимаю.

Селим ничего не ответил. Взяв кружку и ведро с водой, он вышел во двор, разделся до пояса, умылся. Чтобы окончательно разогнать сон, оставшуюся воду вылил на голову. Вернувшись на кухню, положил в портфель свёрток с едой, обнял мать.

– Ну, я пошёл. Счастливо оставаться!

Зухра молча проводила его до ворот.

Амир-Ашраф заснул лишь на рассвете и чуть было не проспал утреннюю молитву. Его разбудила Зухра, внеся в комнату кувшин и таз с водой. Совершив омовение, Амир-Ашраф торопливо вышел из дому.

Вернулся он из мечети быстро – на годекан не заходил. Уединившись в своей комнате, стал обдумывать предстоящий разговор с Селимом.

– Подать чай? – спросила Зухра, приоткрыв дверь.

Амир-Ашраф всегда по утрам пил калмыцкий чай. Но на этот раз от чая отказался.

– Не надо. Селим встал?

– Встал. И давно уже уехал.

– Уехал?!

– Да. Ему надо быть на работе.

– Как же так?.. Не поговорив, не попрощавшись с отцом? – сердито произнёс Амир-Ашраф. – Ну, ничего, я сам поеду к нему!

Марина тоже поздно встала в это утро. Лицо её было бледным, глаза воспалены – она не спала почти всю ночь.

Зухра уже успела подоить корову и буйволицу – Марине оставалось лишь убрать в хлеве, покормить кур, подмести во дворе. Делала она всё это автоматически, надеясь за работой отвлечься от гнетущих мыслей. Любовь к Селиму, притуплённая временем, после ночного разговора с ним вспыхнула в её истерзанной горем душе с новой силой.

Вернувшись из кунацкой в свою комнату, Марина сжала голову руками и прижалась горячим лбом к холодному оконному стеклу. «Всё, он любит другую… Никаких надежд не осталось. Мрак в комнате, мрак за окном, мрак в душе… Зачем жить, если ничто не радует вокруг?.. Да, я стала рабыней своих чувств и ничего не могу поделать с собой. У меня уже нет сил бороться со своей любовью… А ребёнок?.. Как же я забыла о нём? Нет, надо жить! Жить ради сына!..»

Марина долго не выходила из своей комнаты – боялась встретиться во дворе или в доме с Селимом.

Настроение у всех в этот день было мрачное, подавленное. Каждый занимался своим делом молча.

Днем Марина немного успокоилась. Она всегда была грустной. А теперь к этой грусти прибавилась ещё и какая-то мягкая покорность. Весь день она занималась домашней работой. Стирала бельё, готовила обед. Вычистила валявшиеся в чулане медные котлы, и они засверкали в лучах солнца.

Вернувшись с базара, Зухра набросилась на мужа:

– Что ты наделал? До чего довёл нас?! Хоть на улицу не выходи!..

– Объясни толком, что случилось? – спокойно спросил ее Амир-Ашраф.

– О, Аллах! Как будто ты не знаешь, что случилось! Все смеются над нами: мулла привёл в дом свинарку, из её рук еду принимает, а потом за Коран берётся…

В комнату вбежал Амирчик; забравшись к деду на колени, он со страхом стал смотреть на бабушку.

– Перестань кричать, внука испугаешь! – сердито топнул ногой Амир-Ашраф.

Но Зухра не унималась:

– Ты только и думаешь о ней. А меня, детей своих совсем не замечаешь. Когда она уедет? У меня уже нет сил терпеть её в доме. Пусть поскорее убирается к своим свиньям!..

Амир-Ашраф встал, отвёл внука к Марине. Вернувшись в свою комнату, схватил стоявший у двери посох.

– Значит, хочешь, чтобы она поскорее убралась к своим свиньям?! Ах ты, карга старая!..

Марина слышала в своей комнате разговор Амира-Ашрафа с женой. И хотя не понимала, о чём они говорят, чувствовала, что скандал в доме возник снова из-за неё.

Амирчик просился в комнату к дедушке, но Марина не пустила его. Когда совсем стемнело, она покормила сына, уложила спать.

Не зажигая света, Марина сидела на кровати рядом с уснувшим сыном и, скрестив руки на груди, смотрела в окно. Покрытые снегом вершины гор с покатыми склонами казались ей волнами огромного каменного моря. Марина испуганно поёжилась от мысли, что вот сейчас этот тяжёлый, каменный вал накроет её с головой, спрячет навсегда в своей пучине.

Она встала, распахнула окно, подставила лицо прохладному горному ветерку. Постояв немного у окна, разделась, легла на кровать рядом с сыном. Закрыла глаза и представила луга, перелески, разбросанные по берегам красавицы Оки. Вспомнила свои детские и девичьи годы.

Рязань, Россия… Всё осталось там: и добрые соседи, и подруги, и могилы матери и бабушки… Зачем она приехала сюда? Зачем?.. Чтобы сын увидел отца? Увидел дедушку, бабушку, тётю, дядю?.. Увидел. И они полюбили его. Ну а что дальше? Как быть ей?.. Что приобрела здесь она? Селиму не нужна. Зухра и Умму сторонятся её. Правда, Амир-Ашраф заботится о ней как о дочери и не даёт в обиду. Но ведь этого мало. Нет, надо поскорее уезжать отсюда.