Виктор Коростышевский - За веру, царя и Отечество

Алексей Афанасьев, безнадежно влюбленный в дочь старосты Куркино, после смерти её матери не смел к ней даже приблизиться, – Ирина была печальна, замкнута, молчалива, всегда занята неотложными делами. Но во время уборки сена он как-то на глазах у всех подошел к ней и молча стал помогать сгребать сено в копны. Ирина подняла на Алексея глаза, чуть заметно улыбнулась и снова ушла в работу. Они вместе прошли прокос до конца, дольше оставаться рядом с девушкой, чтобы не бросить тень на её доброе имя было непозволительно. Всё, что хотел, парень девушке и всему свету уже сказал. Нет, не всё. В последний миг, уходя, он неожиданно для себя отчаянно выдавил:

– Я к тебе сватов пришлю.

Ирина вспыхнула и быстро пошла прочь. Она давно догадывалась о Лешкиных чувствах к ней, но о замужестве даже не думала. Да и не ей это решать, а тятеньке…

Смущение Ирины от глаз кумушек не укрылось. На общих работах нет отрадней темы для зубоскальства, чем женихи и невесты. Шуточки и разные веселые подначки в адрес молодой девушки в этот день не иссякали.

Докатились развеселые пересуды и до Ваньки Архипова, балагура и частушечника (впрочем, кто на селе не сочинял частушки?) Дерзкая выходка юровского « господского холопа » была наглым вызовом ему. В Куркине все знали, что Ирина – его, Ваньки, зазноба.

То, что сама Ирина так не считала – это не в счет. Никто из куркинских парней даже не помышлял стать соперником Ваньке Архипову: у него семья богатая, крепкая. Отец Ваньки и два отцовых брата – у каждого своя семья – жили в одном большом родовом доме. Сколько этих Архиповых всего

проживало в доме, посчитать никому не удавалось – количество детей постоянно росло, от невесток, племянников, братьев, свояков, крестных в глазах рябило. Но домочадцы никогда не ссорились, друг за дружку стояли стеной, сообща держали на Сходне конный двор.

Разбираться в одиночку с Лешкой Афанасьевым Ванька бы не рискнул, его соперник тоже не из робкого десятка. Ещё неизвестно, кто кому рога обломает, потом позору не оберёшься. Другое дело – втроем или вчетвером против одного. Как заманить Лешку в ловушку, его непримиримый соперник придумал быстро:

– Эй, Димка, хочешь на свиристелке поиграть?

Семилетний Димка Васильев – сосед Терентьевых, он даже приходился Ирине родственником, хоть и не очень близким. Подскакал вприпрыжку, протянул руку:

– Давай!

Дудочка была сделана из ивового прута, у неё три дырочки и при желании она могла подражать кукушке или дрозду. Иван погладил свиристелку рукой, притворно вздохнул и предложил:

– Хочешь, насовсем подарю?

Мальчишка недоверчиво посмотрел на дядю Ваню, сглотнул комок в горле и ничего не ответил.

– Только сначала выполни одно маленькое поручение. Сбегай в Юрово, найди Алексея Афанасьева. Это вторая изба с дальнего краю, возле Репища. Знаешь?

Димка молча кивнул головой.

– Скажи Алексею, что Ирина будет его сегодня ждать на заходе солнца у родника под церковью. Всё запомнил? Ну-ка, повтори!

Димка без запинки всё повторил, как надо.

– Ну, беги!

– Дудочку дай!

– Когда вернёшься, тогда и получишь.

– Ты потом раздумаешь и не дашь.

Иван посмотрел на мальчишку с уважением – « вот она, куркинская порода » – торговаться с малолеткой не стал:

– Держи!

Дядю Лешу Димка нашел без труда, повторил всё слово в слово, что от него требовалось. Напоследок похвастался дудочкой.

Лешка оторопело переваривал сообщение гонца и поэтому, взглянув на свиристелку, почти машинально спросил:

– Неужели сам сделал?

– Не, дядя Ваня подарил.

– Какой дядя Ваня? Иван Архипов?

– Ага!

– Сегодня подарил?

– Ага!

– А где он сейчас?

– Возле церкви меня ждет.

– Ну, давай беги к нему!

Когда солнце красным яблоком покатилось за горизонт, Алексей отправился к роднику. Этот родник знала вся округа, его называли «святым». Вода в нём была необыкновенно вкусная, и если хозяйка была не ленивая, то воду для бражки, чая и даже щей брала только здесь.

Возле родника Алексей увидел Ивана Архипова, тот сидел на бревнышке и крутил в руках ивовый прут. «Очередную свиристелку для несмышленышей делает» – усмехнулся Лешка. Подошел, здороваться не стал. Иван, не оборачиваясь, лихо сплюнул сквозь растянутые губы:

– Ты, чай, не меня тут надеялся увидеть?

– У тебя ума-то не больше, чем у дитя, которое ты подослал.

Иван вспыхнул, вскочил на ноги:

– Ишь ты, мозган! Догадываешься, зачем я тебе свиданку устроил?