Александр Шахматов - Вселенная Россия

От такого рассказа у меня даже мурашки по телу побежали. А Зинаида Ивановна еще и добавила: «Вот почему у нас все теперь в роду Николаи!» Хотелось слушать ее еще и еще, но за мной уже приехали, и нужно было ехать на репетицию. К концерту в Алис Тали Холле я готовил камерную программу под рояль. Пианистка оказалась блестящая, только что приехала из Москвы, Наташа Нечаева. Так что с ней было одно удовольствие работать. Без остановок прошли всю намеченную программу. А после репетиции я зашел к знаменитому певцу, басу Александру Кипнису. Заметил, что всюду на уличных столбах были афиши с рекламой. «Постарались», подумал я. Первое впечатление от Нью-Йорка было ужасное. Я имею ввиду построения, эти небоскребы, кишат всюду люди, гудят такси, грязь на улицах, что не вызвало охоты погулять по улицам пешочком.

Был воскресный день, и мы всей семьей, для меня уже как родной, отправились в православный русский монастырь в Джорданвиль, до которого от Нью-Йорка было несколько часов езды на автомобиле. Дорога широкая и прямая, так что сынок Коля мог развивать большую скорость. Еще за километры показался купол храма, а затем и весь монастырь. Такое красивое явление захватило дыхание, казалось, что мы подъезжаем к кусочку земли, где стоит наша святая Русь! И уже сотни автомобилей, как в очереди, растянулись на километры перед монастырем. Все спешили не опоздать на литургию. Наконец-то мы подъехали к святому месту, но негде было поставить автомобиль – такое скопление русских людей. Весь двор монастыря был заполнен тысячами верующих, и больше было детей и молодежи. Был престольный праздник, и съехались отовсюду, даже из ближних городов Канады. Хотя это и несправедливо, ведь перед Господом мы все равны, но меня пропустили в храм, как залетного гостя. Такого торжества я еще в своей жизни не ощущал. Столько искреннего моления приятных и опрятно одетых людей, столько радостных и открытых лиц, такое великолепное расположение зданий монастыря – тут и семинария, келии, трапезная, огороды, сады, сельское хозяйство – все свое, полная монастырская независимость! Служил сам митрополит Филарет. Съехались хористы из других храмов – такое было пение, что даже природа вокруг притихла. И разносилось православное русское пение по всей долине. Другого нельзя было и ожидать, ведь это душа всего русского рассеяния. После торжественного богослужения было много причастников. Владыка Филарет произнес трогательную проповедь и гостей пригласил в трапезную. С молитвою приняли пищи и спокойно все стали расходиться. Мой земляк по Австралии, монах Алексей, пригласил меня поплавать на маленькой лодочке по озеру. Видимо, ему хотелось узнать, как поживают дома мать, братья и сестра, так как он уже несколько лет как ушел в монахи. Когда мы сели на лодочку и поплыли, погода была хорошая, но когда уплыли далеко, то подул ветерок, и нас начало сильно качать, и направить паруса обратно было трудно. Нас отбрасывало все дальше и дальше от берега. Мне стало страшно, потому что если вымокнешь накануне концерта, то всё – отпел соловушка, а билеты распроданы и отменить ничего нельзя. Спокоен был только монах Алексей, всё приговаривал: «Не волнуйся, Александр, все будет хорошо, сейчас стихнет ветер, и мы поплывем обратно». Так и случилось – затих встречный ветерок, и мы постепенно поплыли туда, куда было нужно. Дорогой Николай Николаевич тоже уже начал беспокоиться. Еще некоторое время побыли на святой земле, отдохнули душой и вернулись в страшный громадный город Нью-Йорк. В какой-то степени как из рая в ад. Стали снова «цивилизованными». Хорошо, что дом Николая Николаевича находился на окраине города, можно было еще дышать. В этот день уже мне не хотелось ничего делать и никого видеть, чересчур было хорошо на душе. Да и спал в эту ночь, как ребенок. Даже не слышал семейные разговоры. Вот что значит духовная пища! Как трагично, что в массе своей человечество все больше и больше забывает об этом, беспокоятся только о животе и кармане. Неудивительно, что у людей каменеют сердца, все пленится долларом. Забывают, что жизнь дана для того, чтобы прожить, а не просуществовать.

Отовсюду, даже из Канады, съехались соотечественники на концерт в Линкольн Центр – на автомобилях, поездах, самолетах. Громадный концертный зал был заполнен до отказа с разрешения пожарного отделения города. Вначале мне было удивительно, почему столько полиции вокруг, а потом вспомнил, что я нахожусь в Нью-Йорке. Программу я приготовил очень сложную, классическую, так что перед выходом на сцену волновался сильно, да и пробить ледяную дверь музыкального мира города-гиганта непросто. Здесь критики искусства, как пираньи, или помогут карьере, или отправят в бездну. Хотя я по натуре не карьерист, пою потому, что люблю петь, а если еще с удовольствием слушают люди, то это уже награда! В зале сидели именитые и простые слушатели. Переполненный зал, превосходная акустика и сцена увели меня в тот исполнительский мир, где только Бог и я. И когда я закончил последний номер, то мне показалось, что это сон. Такого ощущения я еще никогда не испытывал. Только когда стал петь на бис, то уж приземлился. Потрясающим был момент, когда милые женщины и девушки подносили цветы, мне почему-то хотелось плакать, может быть из-за того, что я романтик. Или уже нервы расшатались? На концерте присутствовал председатель кадетского объединения и вручил мне пригласительные билеты на Кадетский традиционный бал, который должен состояться через два дня в одной из самых красивых гостиниц города. Поступило и много других приглашений. На другой день дал концерт по случаю 30-летия основания Организации Объединенных Наций, где присутствовали дипломаты и служащие этой организации. После чего у меня было какое-то странное ощущение. Я не чувствовал человеческой искренности, что затрудняло исполнение. Видимо, действительно, это специально тренированные люди – в голове у них постоянно присутствует политика. А я политику терпеть не могу. С тех пор я всегда отказываюсь выступать там, где есть политическая закваска. Зато какой радостью для меня было выступить в Русском культурном центре «Родина» перед казаками и казачками! Это неописуемая картина! Здесь, наоборот, была только искренность. Любить так любить, а рубить так рубить! На почетном месте сидели Сергей Жаров с супругой, атаман Всевеликого войска Донского профессор Федоров, есаулы и хорунжии. Здесь я уже выливал всю мою душу – пел казачьи песни, лихие и грустные, хотя у меня только чуточка казачьей крови по бабушке Аникьевой. После концерта устроили вечеринку с застольем, и тут я увидел, как казаки умеют веселиться. Появились кубанцы, донцы, уральцы и как начали плясать от малого до старого, что даже люстры зала тряслись! «Боже мой! – подумал я, вот где удаль боевая, вот такие должны быть защитники Отчизны – бесстрашные орлы!» Председатель центра показал мне богатый казачий музей и рассказал, как вновь приезжие из Союза нерусские беженцы уже успели залезть в музей и стащить незаменимые вещи. Я его спрашиваю: «Как это вы, казаки, могли не укараулить?» «Да дали промах – ответил он, чересчур поверили в демократию и свободу, а тут, оказывается, знай, не робей».