Алексей Гатапов - Тэмуджин. Книга 3

Слова Тэмуджина, наконец, растопили холод на лицах тысячников, понемногу они оттаяли и дальше совет пошел веселее. Долго обсуждали порядок движения в предстоящем пути, распределяли силы: каким сотням гнать скот, каким – пленных, кому идти походной колонной. Двум тысячам назначили идти по обеим сторонам, а одной – сзади, приотстав от основной колонны, на случай внезапных нападок врагов. Под конец, когда, приняв все решения и распив по чаше арзы, расходились по своим отрядам, тысячники уже смеялись:

– Отходить – не наступать, теперь осталось самое легкое.

– Только до дома добраться, а там и добычу будем делить.

– Верно сказал наш нойон, лучше дружить с кереитами, чем ссориться из-за каких-то табунов.

– Да и что говорить: от союза с кереитами нам больше прибыло, чем от какой-то добычи…

Тэмуджин, слушая, как они переговаривались у коновязи, разъезжаясь, успокоено подумал: «Ладно, хоть дошло до них… а будь здесь дядья мои Бури Бухэ да Алтан, что было бы?..»

Ночью Тэмуджина разбудили. У двери стоял Боорчи.

– Драка в курене, – сообщил он, – наши, киятские, разодрались с кереитами.

– Где? – Тэмуджин, не на шутку встревоженный, быстро нацепил ремень с оружием.

– На южной стороне, там наши соседствуют с кереитами, видно, выпили, ну и заспорили о добыче. Джэлмэ с несколькими нашими воинами разнимает их, но там такое заварилось, люди разгорячились, видно, что без нойонского слова не утихомирятся.

– Поехали! – Тэмуджин вышел из юрты и сел на своего запасного коня (черный жеребец был отпущен на попас). – Где Мэнлиг, Саган, другие тысячники, спят они, что ли?

– Они с вечера уехали в соседний курень, там они празднуют победу.

– Зовите сотника, пусть поднимает воинов и ведет туда.

Хлестнув коня, он поскакал между юртами. Всюду на внешних очагах горели костры, всюду воины, встревоженно вскочив, прислушивались к шуму на южной стороне; многие уже шли туда. Оттуда доносились крики.

Скоро при свете огней между юртами показалась большая толпа. Тэмуджин подъехал к одному из ярко горевших костров, оглядел толпу. Люди были возбуждены, многие были пьяны; собираясь кучками, они готовились идти на кереитов, располагавшихся за несколькими айлами.

К нему тут же подошел Джэлмэ.

– Что тут случилось? – спросил Тэмуджин.

– Была драка, несколько наших юношей ранены, у кереитов тоже потери. Мы кое-как разняли их, драчуны разошлись, но готовятся сойтись вновь, собираются толпами. Как бы до побоища не дошло…

Не дослушав, Тэмуджин тронул коня в гущу толпы, крикнул:

– Воины! Я Тэмуджин, ваш нойон, слушайте меня!

Гомонящая толпа смолкла; узнавая его при сумеречном свете костров, люди оборачивались, замирая.

– Приказываю всем разойтись!

Молчание толпы прорвали крики:

– Эти кереиты нашу добычу разворовали!

– Мы воевали, а они меркитские табуны угоняли!

– Что это за друзья!

– Хотим их проучить!

Тэмуджин слушал их и, видя, что ему удалось остановить толпу, притянуть их внимание, властным голосом спросил:

– Кто вам дал право вмешиваться в это дело? Разбойники вы или воины моего знамени? Я сам знаю, как решить все. А ну, где ваши сотники и десятники, пусть выйдут сюда! Быстро!

На свет костра один за другим вышли с десяток воинов.

– Кто из вас сотники, выйдите!

Вышли двое.

– Что за смуту вы допустили в войске? Какие вы после этого нойоны? – накинулся на них Тэмуджин. – Отвечайте мне!

– Мы хотели за вас отомстить этим меркитам, – сказал один из них, высокий, с темнеющим шрамом на левой щеке.

Другой тихим, доверительным голосом признался:

– Мы хотели по-своему наказать их, думали, вам самим неудобно из-за табунов ругаться с ханом, а тут будто воины сами подрались, где не бывает, а вы будете не при чем.

– Эх, вы… – Тэмуджин, не зная как отнестись к наивному порыву воинов, проговорил: – Вы из-за пустого чуть не подняли ссору между двумя улусами. Сейчас же уведите воинов, и чтобы больше здесь не было шума, за это будете отвечать вы оба. Идите!

Те вместе с десятниками пошли в толпу, разбредаясь в гуще людей. Толпа постояла и начала расходиться. Скоро у костров стало пусто.

Перед утром, когда еще не начинало светать, Тэмуджина вновь разбудили. На этот раз пришли люди от хана.

Догадываясь, что хан узнал о ночной драке и разговор будет об этом, Тэмуджин быстро оделся и отправился к нему. Идя во тьме между юртами и оправляясь от сонного забытья, он напрягал мысли, заостряя их на одном: «Была пьяная драка, я утихомирил своих, а больше ничего не знаю… Хан не будет домогаться о причинах, это ему не нужно…»