Геннадий Коваленко - Образование в станице Митякинской и Тарасовском районе. История родного края

Так в 1735 году в Военной коллегии стало известно о том, что писарем станицы Митякинской является бывший солдат Степан Мишустин, ушедший вместе с казаками на Дон в 1705 году. По всей видимости, Мишустина, уйти с собой подговорили казаки, так как в Войске был огромный дефицит грамотных людей, пообещав тому не пыльную должность писаря. Но впоследствии, по какой-то причине, это стало известно в Военной коллегии. Было проведено следствие, и дело дошло до самой императрицы Анны Иоанновны. Так как Мишустин ушёл с казаками до указа 1710 года, она указала оставить его в Войске Донском писарем ст. Митякинкой:

«Божиею милостию, мы, Анна, императрица и самодержица Всероссийская, и протчая, и протчая, и протчая. На Дон в нижние и верхние юрты, нашим атаманом и казаком и всему нашему Войску Донскому. Минувшего генваря 31 дня, по нашему императорского величества указу, государственная наша Военная коллегия, по отписке вашей, приказали: имеющемуся у вас, в Войске Донском, в Митякинской станице писарю Степану Мишустину (которой в прошлом 703 году взят был из однодворцев в солдаты и, служа в солдатах два года, в 705 году свезён на Дон казаками и определён в оную станицу в писари, быть в том Войске по прежнему, понеже он, Мишустин, на Дон сошёл до 710 года, да и для того, что в вышеписанной отписке показано, что он и дети его обретаются в службе и бывали во многих походах, и ныне сын его Фёдор служит в польском корпусе. И как вы сию нашу, императорского величества, грамоту получите, и вам учинить о том по сему нашему указу. Писан в Санктпетербурге, февраля 10 дня, 1735 году. №1469». Акты Лишина.

Однако это не решало проблемы, так как правительство строго следило, чтобы к казачьим станицам не приставали беглые люди, сами местные священники с трудом могли читать и писать. А служба казаков на офицерских должностях требовала хотя бы умения читать, писать и считать. То же умение требовалось станичным и хуторским писарям. Первоначально эту проблему решали отправкой молодых казаков для учёбы в Воронеж, Москву, Санкт-Петербург.

Так сохранилась «челобитная донского атамана Михаила Самариша (Самаренина?) о даче государева жалованья сыну его Степке, присланному в Москву для учения», датированная 1676 годом. А в следующем году станичный атаман Поздей Степанов бил челом Царю Государю и великому князю Феодору Алексеевичу: «… в нынешнем государь во oнe году приехали мы к тѳбе великому государю к Москве и со мною приехал сынишко мой Васька и по твоему великого государя указу велено нам ехать назад на Дон и я холоп твой тово сынишка моево Ваську оставляю здесь на Москве за Москвой рекой у Кузмодемьянского священника у Василия Максимова для научения грамоте. Милосердый царь, государь и великий князь Феодор Алексеевич всея Великая и Малая и белая России Самодержец пожалуй меня холопа твоего вели государь челобитье мое записать». (Моек. арх. мин. ин. дел. Донские дела. Связка 10. Картон 32, Ш 17/а, л. 1—3. Карт. 33, №11, л. 26).

В 1785-мъ году разослало по всем верховым станицам войскового приказ атамана Иловайского о мерах по обучению грамоте старшинских и казачьих детей: «всем Войска Донского верховым станицам чрез сыскных отделений начальников на станичных сборах всегда подтверждая велеть, если кто из войсковых, полковых старшин и казаков, приняв то в рассуждение, захочет детей своих научит письму и тем, по справедливости, обязать во всю их жизнь себя благодарить, тому позволяется, по достаткам каждого, или в находящиеся на Дону монастыри, как то: Мигулинский, Кременской, и Усть-Медведицкий, отдавать, о чем во оные дать и дано знать, или держать при каждой станице порядочного и способного учителя, напротиву же, ежели таковых учителей станицами сыскать не могут, то отдавать детей своих священникам, дьяконам и церковникам честного поведения (кто на сие исправен и пожелает обучат), обитающим в каждой станице, с должною заплатою; а особливо известно войску, что в Клетской станице священник Александр Дмитриев держит школу и хорошо детей учит, как словесному, так и скорописному письму, которому отдавать детей своих к обучению грамоты, с заплатою по общему условию каждого, и что по сему произойдет, прислать рапорт».

Но вопреки ожиданию, консервативная казачья среда, приказ войскового атамана де факто проигнорировала. Оживление в отношении народного образования стало особенно заметно в последнее десятилетие 18 столетия и в начал XIX в. Согласно «высокомонаршьей Его Императорского Величества о просвещении народной воле, к славе донского войска и пользе каждого». Выполняя этот указ, в Войске Донском было решено открыть народные училища хотя бы в каждой станице. Исторически сложилось так, что основная тяжесть народного просвещения легла Русскую Православную церковь, которая стала открывать одноклассные и двухклассные церковно-приходские школы.