Нелли Шульман - Вельяминовы. За Горизонт. Книга вторая. Том первый

– Надо, чтобы Герберт получил орден от святого престола, – решила она, – синьору Ферелли обещали такой. Для репутации конторы это хорошо, мальчик будет гордиться отцом… – ловко заворачивая бутерброды в папиросную бумагу, она спросила:

– Вы думали насчет невесты для Микеле, фрау Ферелли… – Матильда не знала итальянского языка, Рита не владела немецким. Женщины говорили по-английски:

– Я выучила английский в Нюрнберге, – незаметно усмехнулась Матильда, – ради бизнеса, как выражались американцы, а фрау Ферелли заканчивала факультет иностранных языков. Она, правда, никогда не работала, из-за ребенка… – Рита пожала плечами:

– Мальчику всего семнадцать, синьора Штрайбль, мы никуда не торопимся. Супруга надо выбирать по любви, как сделали мы с Карло… – Матильда хмыкнула про себя:

– Итальянцы все такие. Какая любовь, речь идет о деньгах, о положении в обществе… – она ни разу не пожалела о своем выборе:

– Если бы я вышла замуж за союзного офицера, я бы сейчас прозябала в английской или американской глуши, без поездок на альпийские озера и покупок в парижских магазинах… – подумала Матильда, – поставив на Герберта, я оказалась права. У него умная голова, недаром он в семнадцать лет начал вертеться в определенных кругах… – муж тоже не волновался о прошлом:

– В конце концов, я действительно числился студентом, – заметил он Матильде, – только в университете появлялся редко. Сейчас никто не будет разбираться в случившемся почти тридцать лет назад. Мою папку из канцелярии Дахау я лично сжег после освобождения лагеря… – уложив бутерброды в холщовую кошелку, Матильда услышала топот ног по коридору:

– Мы сейчас придем… – младший Герберт всунул влажную голову на кухню, – мы с Альбером купались, а Микеле, ленивец… – подросток хихикнул, – предпочел валяться в постели… – вилла Ферелли выходила на закрытый для посторонних пляж:

– Поторопитесь, – велела Рита парню, – ваш поезд отходит через час. Такси до станции я вызвала, но вам надо как следует поесть… – ребята поскакали на второй этаж, в спальни:

– Матушка Альбера, кажется, вовсе им не интересуется, – недовольно подумала Рита, – она из тех женщин, которым важны мужья, а не дети. Это ее второй муж, первый умер после войны. Второй тоже богатый человек, еще и с титулом… – Рита относилась к Альберу, как к собственному сыну:

– Они с Микеле не разлей вода. Их поездка в Мон-Сен-Мартен удалась, они вернулись в хорошем настроении… – оглядывая стол, Рита спросила:

– Бывали вы в Мон-Сен-Мартене, синьора Штрайбль… – Матильда перекрестилась:

– Пока не добрались. Но надо съездить туда, в Лизье и в Лурд, к святым реликвиям… – Матильда не могла избавиться от странного чувства:

– Фрау Ферелли мне кого-то напоминает… – фрау Штрайбль знала эти черты лица, – ерунда, она итальянка, а не еврейка. Хотя ее предки могли креститься, в Берлине много евреев так делало. Ладно, какая мне разница… – налив кофе, Матильда закурила длинную сигарету в серебряном мундштуке:

– С голода они не умрут, – заметила женщина, – в Риети наверняка есть магазины и рынок… – Рита кивнула:

– В горах остались фермы, где делают такой пекорино, какой в городах не достать. Салями у них тоже домашняя, мальчишки поедят вволю. Сливы поспели, персики в самом соку… – смахнув невидимые крошки с мраморного стола, Рита крикнула: «Мальчики, завтрак готов!».

Огонь костра уходил гудящим столбом в усеянное крупными звездами небо, освещая брезент легких палаток. Накинув на плечи армейское одеяло, Микеле подвинул бревно ближе к центру пламени:

– Не волнуйся, – мягко сказал Абу Аммар, – мы не замерзнем. Видишь, – он пошевелил угли палкой, – здесь три головни. Две бы сгорели, а три согреют нас до самого рассвета…

Ладони Микеле пахли порохом, тело разламывала сладкая, знакомая по походам усталость. Он мимолетно вспомнил синьорину Лауру:

– Дурак я был, что пытался ее сюда пригласить, – усмехнулся юноша, – она бы и часа не продержалась. И она бы не пришлась ко двору, Абу Аммар ненавидит евреев… – в перерыве между стрельбами инструктор рассказывал им о борьбе палестинцев за свою землю:

– Я ненавижу не евреев, – поправил он Микеле, – а израильтян. Именно они отняли у нас страну предков. Но евреи поддерживают друг друга, – его глаза блеснули холодом, – даже евреям, живущим в Европе или Америке, нельзя доверять. Они всегда останутся на стороне израильских захватчиков… – подумав о Лауре, Микеле кивнул: «Именно так». Он прикурил от уголька: